Опера украдкой переглянулись, и Катя сообразила, что такое вступление она произнести все же успела. Да и черт с ним, теперь ничего не попишешь. Она приказала себе выкинуть все лишнее из головы и сосредоточиться на деле.
– Теперь мы проверяем не только жителей Ямы и приграничных к ней территорий Промышленного района. Теперь наша цель – все жители города и его окрестностей, которые когда-либо попадали в поле зрения полиции. Все вы читали психологический портрет, составленный нашими консультантами-психиатрами? Нам нужен человек, которому от 40 до 55 лет. Скорее всего, он связан с Ямой. Например, мог там родиться, жить какое-то время или иметь там близких родственников. Дальше. Наш подозреваемый сильный и физически развитый человек, без ярко выраженных недостатков, которые могут накладывать какие-то ограничения. То есть, физически неполноценных, инвалидов и так далее мы не рассматриваем…
…В это самое время Поляков собирался отправиться в городское УВД к Халилову и Коротову, чтобы сообщить оперативникам-коллегам новую информацию и вместе подумать, что можно сделать. В коридоре его встретил Заволокин.
– Поляков, куда намылился? – голос шефа звучал холодно.
– В главк.
– Ко мне в кабинет, – велел Заволокин и развернулся. Ничего не понимая, Поляков двинулся следом.
Усевшись за стол, Заволокин взял бумагу с кипы на углу стола и швырнул ее Полякову. Бумага прокатилась по полированной поверхности стола.
– И что это, твою мать, такое?
Теперь Поляков понял, о чем речь. Это был его собственный рапорт, в котором он отражал полученную от Рамили Даутовой информацию.
– Здесь все написано.
– Поляков, – устало, словно говорил с клиническим идиотом, вздохнул майор. – Ты у нас такой дурак, как говорится, по субботам, или как?
– Сегодня четверг вроде.
– Эта баба, как там ее…
– Даутова.
– …Да плевать мне, веришь, нет? Эта баба ничего толком не описала. Брякнула только что-то про укус на руке. Но все это вилами на воде писано, Поляков.
– Михаил Иванович, – нахмурился Поляков. – Она дала новую информацию. Особая черта в описании нашего маньяка, о которой мы не знали ранее.
– Если это он. На дуру напали пять лет назад. Пять, Поляков!
– А он убивал и 18 лет назад.
Заволокин набычился.
– Хорошо. Допустим. Тогда объясни мне, Шерлок-твою-мать-Холмс, какого хера ты написал здесь про дежурного? Который якобы не принял заявление?
Так вот где собака зарыта. Корпоративная этика, в случае с российскими государственными учреждениями – от школ и больниц до полиции – называемая «круговой порукой».
