Барс мягко соскочил с камня, проскользнул возле моей судорожно подрагивающей от напряжения руки, и громко мяукнул. Я, чуть не вывернув шею, увидел, где он сидит, и аккуратно поставил туда ногу. Барс перескочил на другой камень и снова выжидающе на меня посмотрел. Я, цепляясь за неровности в скале, сполз на указанное место. Так, с его помощью, я выбрался с опасного участка, откуда только и был виден сорвавшийся в пропасть бедолага, и мы двинулись в обратный путь.
Солнце снова садилось в поля. Хотелось пить, есть и спать. Впрочем, от жажды меня спас встретившийся на пути ручеёк, а без еды сутки вполне можно прожить. Я даже не без гордости подумал, каким выносливым на поверку оказался. Дойдя до знакомых руин, мы уже привычно зашли внутрь. Сев, прислонясь спиной к холодной стене и посадив на колени тёплого Барса, я стал ждать.
Пролом в потолке давно потемнел, засверкал звёздами, потом внутрь протянулся столб бледного лунного света, но как я ни прислушивался, как ни напрягал зрение, всё было напрасно — мышка не появлялась. Уверенность встретить Людоеда постепенно перетекала в надежду, надежда слабела, а её место занимала тревога. Я пытался уверить себя, что вовсе необязательно влюблённые встречаются каждую ночь, но тревога крепла. И, едва занялся рассвет, я посадил притихшего Барса за пазуху и пошёл по направлению к замку Людоеда.
— Мне было велено впустить вас, что я и сделал. — Важный, богато одетый слуга смотрел на меня со смесью досады и сочувствия. — Могу предложить вам поесть и отдохнуть. — Он ещё раз смерил меня невесёлым взглядом и вздохнул, — Большего, увы, сделать для вас не могу.
— Но я ни о чём таком вас и не прошу. Я же сказал: всё, что мне нужно, это поговорить с господином.
— Этого-то как раз вы сделать и не можете, — терпеливо, как неразумному ребёнку, ответил слуга.
— Но почему?
— Его нет в замке.
— А когда он будет?
— Предоставить вам комнату для отдыха и еду?
Я не понимал, в чём дело, но в душу начало вползать что-то неприятно-скользкое. Нет, Людоед не мог обмануть. Значит, что-то случилось с ним самим? А этот напыщенный слуга молчит, точно партизан. И как его разговорить? Я выпрямил спину и взглянул на него как мог уверенно.
— Что ж, предоставьте. Только если вы думаете, что ваш господин дал вам такое распоряжение исключительно из соображений благотворительности, то вы сильно ошибаетесь. Пойдя дальше, я бы даже мог сделать вывод, что вы плохо знаете своего господина. Если вас смутил мой скромный внешний вид, то ваш поверхностный взгляд меня удивляет не меньше, чем прохладный приём. Вам ли, находящемуся на службе у такого человека, не знать, как обманчиво бывает первое впечатление?
