— Конечно, не было бы. Я не замужем.
— Почему?
Пожимает плечами и отделывается скромным:
— Не сложилось.
— А как же — выйти замуж за интеллигента, чтобы наплодить интеллигентов?
Она соскальзывает со стула, проводит руками по шортам будто вытирает ладони.
— Курить хочу.
Уходит за своей сумкой и через минуту возвращается. Достает пачку сигарет. Отказывается от протянутой зажигалки,
прикуривает сама.
— Хорошая девочка Рада совсем испортилась, — ухмыляется Артём.
— Даже не представляешь, насколько, — иронизирует в ответ «хорошая девочка».
— А может, тогда и сексом займемся?
На мгновение Дружинина замирает. Потом с выдохом выпускает тонкую струйку дыма и, качая головой, уверенно говорит:
— Нет. С тобой я спать не буду.
— Почему нет? — преспокойно спрашивает он.
Она улыбается:
— Не хочу.
— Жаль.
Дружинина хочет узнать, как сложилась его жизнь, но не может сформулировать ни одного четкого вопроса. Судя по машине
и квартире, живет он много лучше, чем просто «хорошо». И это хорошо.
— Как уважаемые родители? — зато Гера с вопросами не задерживается. «Уважаемые» звучит довольно язвительно.
— В порядке.
— Во всем успех? Процветают?
Рада кивает, неторопливо затягивается.
— Папа давно уже ректор. Мама тоже вся в науке, заведует кафедрой экономики инноваций. Докторскую защитила.
— А ты? Что-нибудь уже защитила? — усмехается. Черные глаза не отрываются от ее лица.
Рада не поддерживает его смех, небрежно стряхивает пепел и снова подносит сигарету к губам.
— А на мне природа отдохнула.
— Бывает.
— Вот и я говорю. Бывает. Отвези меня домой.
Она уже попросила его, а потом подумала, что зря. Лучше бы добраться на такси, но едва ли теперь удастся отвязаться от
Артёма. Он настойчивый. Это Дружинина уже успела ощутить на себе.
— Я сейчас живу у родителей... — предупреждает она, садясь в машину.
— Я помню адрес, можешь не говорить. Если твои родители живут там же, — перебивает ее Гергердт. Этот адрес он вовек
не забудет.
— Да.
По дороге молчат оба скованные странным ощущением. Почему-то даже у Геры закончиваются вопросы. Когда наконец
машина останавливается у подъезда, Рада испытывает необычайное облегчение, но вида не подает, отшучиваясь:
— Надеюсь, ты не рассчитываешь на прощальный поцелуй.
— Целоваться не люблю, а вот телефон оставь.
— Нет, — качает головой и хватается за ручку, чтобы выйти. — Всего тебе хорошего…
Гергердт вдруг подается к ней и делает то, о чем мечтал последние несколько часов, — трогает ее лицо. Касается ладонью
