визитку. Не деньги, как хотел вначале.
В своей жизни Гера знал только одну Раду. И та, кажется, тоже — Дружинина. Это было очень давно, в другой жизни.
Девушка презрительно хмыкает. Разворачивается так, чтобы свет фар не бил в лицо, поправляет прямые, до плеч, волосы.
— Радка-мармеладка, — произносит Артём наобум и следит за ее реакцией. Она вскидывает глаза и смотрит на него с
подозрением. — Радка любит мармеладки, — добавляет он и наслаждается полной растерянностью Рады Дружининой. Да,
это точно она. Хотя узнать ее невозможно. Нереально. Слишком много лет прошло с их последней встречи. Но это она!
Рада пристально всматривается в мужчину, внимательно оглядывая массивную фигуру. Он темноволос, широкоплеч. Она
его не узнает, но тот смотрит так, будто ее знает.
«Боже, что я туплю… Визитка!»
Она шагает ближе к машине и, подставляя карточку под яркий свет, чуть склоняет голову, а потом дергается конвульсивно,
словно ужаленная осой.
— Гера?! — восклицает, а глаза расширены, и рот чуть приоткрыт от удивления. — Гера, ты, что ли… — произносит тише. На
лице полное осознание.
Он расплывается в дьявольской улыбке:
— Ты так и не научилась выговаривать мою фамилию.
— Об твою фамилию можно зубы сломать, вот и пришлось сократить. А тебе никогда не нравилось, как я тебя называла. Все
время обещал отодрать меня за косы, но так и не отодрал. — улыбается. В памяти всплывают воспоминания из далекого
прошлого, их не много, связанных с Артёмом, но они яркие, как вспышки молнии. Она хорошо помнит его, потому что когда-то
они жили в одном доме, на одной площадке, играли в одном дворе. Вернее, он играл с пацанами, а она время от времени
путалась у него под ногами.
Рада вздыхает и с мягкой усмешкой возвращает Гергердту визитку, засовывая ту в нагрудный карман его кожаной куртки.
Потом смотрит по сторонам и перекидывает через плечо ремешок сумки, собираясь уходить.
— Поехали кофе попьем, — он останавливает ее словами и не очень вежливо оттесняет ближе к машине.
— Кофе? — переспрашивает она, но не отказывает сразу. — В таком виде… — Смотрит на себя: колготки поползли
уродливыми стрелками, про ободранные колени и говорить нечего. — Нет, думаю, что остаток ночи я благополучно переживу
без кофе.
— Поехали ко мне, я живу в паре кварталов отсюда. Не бойся, насиловать не буду. — Открывает дверцу и добавляет,
нахально улыбаясь: — Все только по обоюдному согласию.
Она сомневается. Закусывая губу, задумывается на несколько секунд. Смотрит ему в глаза, проводит руками по бедрам,
