Перед тем как двинуться, Орест, не глядя на меня и не говоря ни слова, успокаивающе положил руку мне на плечо - на мгновение, не дольше. Я и без того знал, что он поступил так, как поступил, ради моего же блага.
В конце концов, что для меня значит мнение обо мне этих людей. Ничего не значит, правда?
Я сел возле огня. Почему-то было горько, и эта горечь не проходила; на благодатную почву, как всегда, роем ринулись старые воспоминания. Я придвигался все ближе и ближе к огню, чувствуя жар на своей коже, как будто хотел что-то сжечь в этом пламени. Погруженный в себя, я не заметил, что рядом со мной сидит еще один человек.
- Я вижу, тебе есть, что скрывать.
Я оглянулся на него.
- Если так, то в этом я похож на тебя.
К моему удивлению, он согласно закивал головой, не отрывая глаз от огня.
- Твоему компаньону тоже есть что скрывать, и, как я чувствую, не такие грехи, что на душе у каждого из нас.
Я промолчал.
- Не знаю, что вы там ищете, но можешь быть уверен - я все повидал и ко всему готов.
Я кивнул. Если бы эти слова мне сказал кто угодно другой, то я, догадываясь, что нас ждет на болотах, только посмеялся бы (конечно, про себя) над этим "я всё повидал"; сейчас же я чувствовал - так оно и есть.
Когда все снова были в сборе, мы разогрели на костре еду и поужинали. Все было как обычно: Антонин говорил без умолку, Калеб внимательно слушал, у Ореста было что-то свое на уме, - но меня ни за едой, ни позже, когда я укладывался спать, не оставляла задумчивость. Уже завтра может случиться что-то важное; может быть, мы столкнёмся со смертельной опасностью. И как меня занесло сюда, да ещё в компании с такими людьми... Последним, что я услышал перед тем, как окончательно погрузиться в сон, был звук точильного камня, проходящего вверх-вниз по лезвию топора.
Часть третья
Мне казалось удивительным, что с болотом может соседствовать такой большой и густой лес: деревья росли очень плотно, так, что их ветви переплетались, пропуская совсем немного света.
Лошадей действительно пришлось оставить - на таких узких тропах от них только помеха. Сами предложил привязать их к деревьям на границе леса, мол, если мы вернемся сюда даже через несколько дней, они это время прокормятся за счет того,
что здесь растет, а если не вернемся - какая нам с того разница. Сошлись на том, что оставлять лошадей здесь нужды нет. Тогда заговорили, что лучше бы прирезать их прямо здесь, а то вдруг они привлекут внимание жителей окрестных
