Неделю я не ночевал дома. Дни проводил на берегу лесного озера,
примыкающего к нашему микрорайону: здесь пахло молодой листвой и
озерной тиной. Ночь коротал на чердаке: под ногами хрустел шлак, по ноздрям
шибало птичьим пометом. Я осунулся, почернел, пропах костром, тиной и
голубиным дерьмом. На восьмой день на меня был объявлен розыск. На
девятый, как отца Федора с горы, меня сняли с крыши и привели домой.
– На кого ты похож! – воскликнула мать.
– Je me ne suis pas vu pendant 7 jours – ответил я. («Я не видел себя 7 дней»)
– Ты шутишь, а я все эти дни не сомкнула глаз.
На деле все выглядело несколько иначе. Все эти дни между родителями
возникал приблизительно такой диалог:
отец – Как ты можешь спать, когда твой ребенок неизвестно где?
мать – Нечего лезть в воспитание с такими нервами. Походит и вернется!
отец – Что значит походит! Где походит? Это же твой ребенок!
мать – Хорошенькое дело. Может, я поломала его гитару!? Может, я истоптала
его записи!?
отец – Я поломал! Я и починю!
мать – Он починит! Не смешите меня, у тебя ж руки не с того места растут!
отец – У кого руки! У меня руки! Я, между прочим, слесарь 4 разряда!
мать, – Какой ты слесарь! Сколько ты им был? Ты же кроме как орать, сажать, да
валяться в засадах, ничего не умеешь!
отец – Ты напоминаешь хер дей найт.
мать – Сам ты хер, а еще член партии!
Но вернемся в день моего возвращения.
– Отец все эти дни места себе не находил! – сообщила мать.
– Где, в засаде? – съязвил я.
– Зачем ты так, – мать грустно покачала головой. – Отец переживал, что так
получилось. И гитару твою, между прочим, чинил.
В квартире и правда– стоял тяжелый запах столярного клея, живо напомнивший
мне заваленный костями двор силикатного комбината. К нему примешивался
хвойный канифольный дух.
– Сын, я был не прав, – сказал мне вечером отец.
– А с этим мне что делать? – я указал на гитарные ошметки.
– Я починю, слово коммуниста, починю! – твердо заявил отец. – Я уже, между
прочим, столярный клей заварил и канифоли достал. Склеим! У нас руки не с
того места, что ли, растут! Спаяем!
В доме закипела работа. Возвращаясь с работы, отец быстро ужинал и говорил:
– Пошли делать нашу гитару.
Месяц мы кропотливо выпиливали, выстругивали, долбили и паяли.
Пропахли стружкой, канифолью и столярным клеем. В наш с отцом лексикон
вошли слова: долото, рашпиль, колок, порожек, мензура и струнодержатель.
Консультантом выступал скрипичных дел мастер Смычков! Отец пошел даже
на служебное преступление, изъяв из вещественных доказательств,
