Потом они долго храбро сражались с сарацинами. Но однажды кованая стрела, пущенная Абу-эль-Сахибом из арбалета, пробила латы на груди рыцаря. А тростниковая стрела пробила его шлем. Кто метко пустил тростниковую стрелу, индюшка почему-то не сказала. И рыцарь перестал снимать латы и шлем во время дальних переходов и даже на привале. Так отряд воевал в Палестине целый год. Знойное лето сменилось теплой осенью, осень — холодной зимой с дождями, туманами и ветром с моря, который иногда доносил до них запах дыма из печных труб родной Европы. И вот, наконец, весной, разгромив войско арабов, они ворвались в ворота Иерусалима. Как только крестоносец въехал в город, он упал с коня, ударился о плиты мостовой, его проржавелые доспехи рассыпались на куски. А кости его (все, что осталось от бедного рыцаря) превратились в пыль. И на этом месте сразу же выросли розы…
— Жаль, не слышал начала истории, но последняя часть рассказа — вранье, даже бессовестное вранье! — все повернулись к окну. В окне виднелась улыбающаяся бородатая голова.
— Сейчас Вюртемберг расскажет правду, — крякнула с пола индейка, узнавшая его по голосу. Красный нос ее раздулся.
— Правду я, разумеется, не расскажу, потому что в этом случае правда не очень интересна. Не хочу рассказывать правду. Хочу остановиться у вас на ночь.
В честь появления фон Вюртемберга поднялась хорошо организованная суета. Во всем доме и на веранде, и под навесом для лошадей зажегся свет. Огромная черная арабская лошадь и палевый мул были расседланы, развьючены, поставлены в стойло и через пару минут жевали овес. Вюртемберг был умыт с дороги, вытерт мягким полотенцем и явился к столу бодрым и свежим, как будто пришел из соседней комнаты, а не ехал несколько последних дней верхом через лес. Только латы, сидевшие на его огромной фигуре легко, как простая рубашка, и узкий меч выдавали не совсем обычный образ жизни этого человека.
Все бобры и Быстрый Олень получили от гостя в виде Приветственных Ритуальных Прутиков ветки белых кораллов, а сам Вюртемберг сделался обладателем большой вишневой ветки с ягодами. Кроме того, Пуме была подарена кукла, Мама обрела цыганскую шаль, а Папа книгу, о которой давно мечтал, настолько редкую, что даже Вюртемберг сумел достать только сохранившиеся последние восемнадцать страниц. Енот, на долю которого подарка приготовлено не было, неожиданно оказался владельцем великолепного предмета из бронзы и черного дерева, служащего, по уверениям гостя, для определения Права и Лева.
