Ничего, ничего, кугуарчик, все будет хорошо. Видишь, какой Черный Дрозд молодец. Сделал все-таки полезный амулет. Хорошо, что ты медвежий браслет не сняла, а то я и не догадался бы.
— Какой медвежий бр-раслет? На моем бр-раслете нет никаких медведей…
— На медвежьем браслете и не бывает никогда никаких медведей. Все очень просто.
Когда обладатель хорошего амулета (у тебя на шее такой) в трудную минуту или в припадке ярости превращается… Превращаешься, значит, ты, деточка, в медведя.
Медведя гризли, черного, как сажа. Большого-пребольшого. В полтора человеческих роста. И в таком случае, до того как ты не превратишься обратно в человека, узнать, что ты не медведь, можно только по медвежьему браслету. Он всегда остается виден на плече.
Даже не браслет, а просто полоска такая узорная. На медведе это смотрится как кусочек цветного шерстяного ковра. Очень красиво.
Пум-Пум слабо улыбнулась — ей было приятно, что она была медведем с ковровой полоской на лапе.
— Итак, я отор-р-рвала голову дону Оливейре, потом потер-ряла сознание.
— Возможно, ты и потеряла сознание. Но гоняла испанцев еще часа два. Один герой хотел даже выстрелить в тебя из мушкета. Пришлось его толкнуть.
— Он убежал? — спросила Пума.
— Понимаешь, ты шла по ручью, а он стоял во-о-н на том берегу, прямо на краю обрыва. Видишь кусок желтой тряпки в красную полоску на дереве под скалой? Это остатки его штанов.
— Спасибо тебе, Сова.
— Не составило никакого труда, — скромно сказал старик.
— Они, эти индейцы, — Пума подбирала слова. — Я была из их племени? У них были такие же хвосты, как у меня…
— Из индейцев племени Пумы ты осталась одна. У них у всех были хвосты. Эти индейцы считали, что произошли от Большой Пумы. Она была их тотемом.
— Но, ведь, я из Бобр-р-ров, вер-рно?
— Конечно, ты из Бобров. Ты в племени, и никого поэтому не волнует, есть у тебя хвост или нет.
— А Мама и Папа?
— Сейчас я тебе все растолкую, только начну с такого момента, который покажется тебе к делу не относящимся. Как я уже говорил, ты однажды залезла в незнакомое дупло.
Теперь мне придется это дупло временно уничтожить, чтобы оно нас больше не смущало, но это будет потом.
— Да. Я спр-ряталась в дупле от дождя и вылезла чуть не на самой вер-рхушке дер-р-рева.
— Ты, деточка, заметила, наверное, что ель очень старая. И, что в дупле растут грибы.
— Точно, — вспомнила Пум-Пум, — там были гр-р-рибы. Поганки.
— Вот-вот. Вокруг грибов этих есть что-то невидимое. Это либо их корни, либо глотка, либо желудок. Все дупло ели — одно большое брюхо этих грибов. Всякий попавший в дупло исчезает. Все индейцы знают старую легенду про ель с дуплом, в которое можно влезть, но нельзя вернуться. Только ты об этом ничего не знала.
