— Смородину ели… зеленую. Черемшу. Пучки рвали. Саранку копали…
Аток Павлович сочувственно кивает Не поймешь — поверил или нет.
Он помог мне встать и, придерживая за локоть, повел на взгорок. Оттуда далеко видно. Должно быть, хотел показать, где мы находимся.
— Я вон откуда пришел. Даже подумать не мог, что вас тут обнаружу. Здорово вас прихватило. Не знаю, что было бы, не подоспей я…
— А мы давно собирались сюда. Красивые места тут. С перевала спустишься, там реки текут в обратную сторону. А дальше пойдешь,- повторяю я слова деда Нартаса,- травы и цветы не вянут, деревья всегда зеленые, реки не замерзают…
— Чудеса какие! Интересно ты рассказываешь.
— Старики так говорят.
— А-а, помню, помню. Вы же прошлый раз какой-то шалаш нашли. Не этот?
— Нет. А этот тоже дед Нартас ставил.
А сам думаю про себя: «Знает про наш секрет или не знает?»
— Тола-ай! — досится из балагана.
— Пойдем,- торопит Аток Павлович.- Друг потерял тебя.
Мне уже совсем хорошо. Сам бегом с горки спустился, раньше Атока Павловича к шалашу подбежал, а войти почему-то боюсь. Как-то ведь придется объясняться с нашим спасителем. И врать нехорошо, и правду сказать нельзя — тайна же, да еще какая! Поделиться с ним нашим секретом мы не можем, иначе пропадет небесный огонь. И неспокойно оттого, что мог Аток Павлович подобрать мою записку. Может, он все уже знает, да помалкивает? Хочет что-нибудь выпытать у нас. Ну уж пусть не надеется, не проговоримся! Арминеку про записку тоже говорить не надо — рассердится.
Прежде чем зайти в шалаш, оглядел костер перед входом. Горит вовсю. С краю кучка пепла. Похоже, от сгоревшей бумаги… Ныряю в балаган.
— Ну, как дела? — следом за мной входит Аток Павлович.- Молодцом, Арминек, выглядишь. Встаешь? Очень хорошо.
— Здра…- поперхнулся Арминек.
Значит, и он только сейчас увидел изыскателя.
— Не тошнит?
— Нет.- Друг переводит взгляд на меня.
— Давай-ка на воздух,- предлагает Аток Павлович.- Обопрись на меня. Вот так. Потихоньку… Посидите тут пока, а я поесть приготовлю. Пора вам что-нибудь кроме чая с молоком проглотить. Я тут вашу банку сгущенки нашел — пригодилась. Пришлось к нам в табор сбегать, прихватить кое-что посущественней.
Я перехватил настороженный взгляд Арминека и глазами успокоил его: дескать, все в порядке.
Аток положил перед нами большой кусок бересты вместо стола и скатерти, нарезал хлеб и мясо, высыпал из бумажных кульков конфеты и печенье, разлил по кружкам чай, пошутил:
