Так увлеклись, что о позднем времени позабыли.
— Ну как, останемся? Сможем здесь переночевать? — спросил я.
— А почему нет? Раз шалаш столько простоял, неужели как раз сегодня рухнет. У деда Нартаса крепкие руки были. Это, конечно, он делал балаган.
— Ну да. Кто же еще? Значит, остаемся!
Почему-то мы сразу решили, что это шалаш Нартаса ага. И, как после оказалось, не ошиблись.
Тем временем Арминек занялся огнивом. Он все хочет сделать сам, первый. Вот и сейчас принялся высекать искры. Ничего у него не выходит, но он не сдается. Рраз! Раз!.. Ударил по пальцу, отшвырнул кремень, сунул палец в рот. Мне смешно, но я сдерживаюсь. Подобрал кремень, взял огниво. Положил на камень кусочек трута, прижал большим пальцем, оставив на виду самую нежную мякоть, куда должны попадать искры. Несколько ударов, и одна-единственная искорка стрелой вонзается в трут. В то же мгновение от еле заметного жиденького дымка пошел ароматный запах.
— Ура! — закричал Арминек, будто свершилось великое чудо.- А ты знаешь, что надо делать, чтобы был огонь? Знаешь?
Теперь и я могу немного поважничать:
— Выдери из фуфайки клок ваты. Скорей!
Окутал ватой дымящийся трут. Теперь потянуло удушливой гарью, так что в горле запершило. Схватил с пола пучок сухой травы, приложил к ней тлеющую вату и стал сильно махать, чтобы и ветер помогал разжечь огонь. Есть! Пламя!
— Вот,- говорю.- Видел, как надо?
— Молодец. Признаю твою победу.
Теперь за дело берется Арминек, а я его учу.
— Как интересно раньше добывали огонь!-удивляется он, орудуя кремнем и огнивом.
Пока я ставил на очаг котелок с водой, он все пытался поджечь трут. Искры сыпались в разные стороны, но никак не попадали куда надо. Арминек ударял себя по пальцам, морщился, ругался, но не сдавался. Наконец и ему удалось зажечь крупной красной искрой трут.
— Толай! Толай! Смотри!
Раздул пламя и опять закричал:
— Толай! Смотри!
Он держал над головой пылающий пук травы, рискуя обжечься, ходил вокруг очага и повторял:
— Огонь! Огонь! Вот так же я понесу домой небесный огонь!
— Осторожно! — предупредил я.
— Это огонь дедушки Нартаса. Он его нам оставил,- орал Арминек.
Пальцы ему все же припалило, и он швырнул остаток пылающей травы в очаг.
Пока не закипела вода, мы стали смотреть, что еще есть в шалаше. Арминек снял с деревянного колышка, вбитого почти под крышей балагана, натруску с охотничьим припасом для пистонного ружья — бычьи рога под порох и дробь, маленький рожок для пистонов, кожаная сумочка под пыжи, железный стаканчик-мерка…
