Государственные или пашенные крестьяне, ясачные и разночинцы Сибири признавались законом свободными людьми, поэтому здесь была распространена эксплуатация наемной, а не подневольной рабочей силы. Пашенный крестьянин мог брать батраков и сам наниматься к более богатому соседу. В первой половине XVIII века еще существовало такое явление как продажа людей, и сведения об этих сделках заносились в крепостные книги. Самым ходовым товаром были дворовые девки, обычно представительницы местных народов, которые шли по пять рублей. Мужчины стоили дороже. Случаев продажи крепостных крестьян не зафиксировано, так как они были прикреплены к земле, а земля в Сибири не продавалась и не покупалась.
При найме свободной рабочей силы чаще всего не было никаких бюрократических формальностей. Многие сделки проходили мимо крепостной конторы и нигде не регистрировались. Пока хозяин платил, батрак трудился, и обе стороны могли расторгнуть отношения в любое время. Зачастую хозяин выдавал работнику деньги вперед при условии, что последний будет работать на него определенное время.
В архиве Илимского уезда сохранились крепостные книги, из которых можно узнать, что хлебный обротчик Петр Попов нанялся к илимскому посадскому человеку Петру Оглоблину «идти в работе до Якуцка». Гулящий человек Карп Потапов «нанялся в работу к крестьянину Антону Лукину, денег взял 21 рубль». Илгинский обротчик Чекотеев продал иркутскому служилому человеку Фролу Иванову «и жене и детям и внучатам ево дочь свою, девку Марину, возрастом 15 лет в вечное холопство. А денег взял за нее три рубли».
Крепостники в рясах
Упоминаемого в крепостной книге крестьянина Антона Лукина не существовало. Под этим именем скрывался сын священника Луки Афанасьева, впоследствии сам священник Илгинского острога Антон Лукин. Духовные пастыри этой фамилии полвека эксплуатировали население Илимского уезда и стыдливо маскировались под крестьян.
Священник Лука начал службу в Илгинском остроге в 1717 году. Тогда на него горбатились четыре батрака. Поп благополучно пил кровь из своих работников и жителей окрестных деревень 23 года, пока с ним не произошло несчастье. В приказной избе появился его «извет» о том, что «сего 1740 году ноября на 18 число, в ночи, в третьем часу, неведомо от чего в моей горнице загорелось». Лука сам спасал деньги, находившиеся в деревянном ящике, «в котором было пять сот золотых двою-рублевых. И отдал их неведомо какому человеку и велел прихранить. А кто тот был человек, того я не узнал. А голосу он не объявил и унес неведомо куды».
