Когда достигли поместья месье Серве, был конец сентября, канун дня Святого Михаила. В этот день рыцарь, по замыслу, должен был готовиться предстать перед алтарём, а он и думать забыл о предполагаемой невесте. Все его мысли были заняты Ингрид и ребёнком, существование которого она от него скрыла.
Подъехав на всём ходу к воротам поместья, Герберт соскочил с коня и чуть не бегом устремился к дому. Навстречу выскочил перепуганный мальчик-слуга, но рыцарь отодвинул его и ворвался в зал. Первое, что он увидел, была Ингрид, вскочившая на ноги при его внезапном появлении. Фигура её уже заметно округлилась, и сомнений в правдивости слов мамы Кэт не оставалось. Он улыбнулся ей и, в несколько больших шагов преодолев расстояние между ними, крепко обнял за плечи, притянув к себе. Потом повернулся в сторону хозяина, вытаращившего глаза от удивления, и заявил, ужасно коверкая французские слова:
– Я забираю обратно вашу племянницу, месье Серве, с вашего позволения. Она кое-что должна мне.
Потом перевёл взгляд на женщину в своих объятиях.
– Как ты могла, любимая, скрыть от меня моего сына, – мягко упрекнул он её на родном языке. – Это мой наследник, и я не позволю ему родиться во Франции. Его ждёт родной дом, а тебя судьба моей жены, даже если ты этого не захочешь.
Ингрид лучезарно улыбнулась сквозь набежавшие слёзы и спрятала лицо у него на груди. Дядюшка Жильбер возражать не стал, особенно когда узнал о перспективах, ожидающих племянницу. Он был, в общем-то, не злой человек, просто задёрганный сварливой женой и множеством отпрысков, которыми она одаривала его чуть не каждый год. И в этот раз гостеприимство месье Серве было на высоте. Он даже нашёл места для ночлега всем сопровождавшим рыцаря воинам и устроил небольшой праздник, на котором поразил англичан разнообразием и отличным вкусом подаваемых вин. Видя их потрясённые лица, месье довольно улыбался. Как-никак он хороший винодел, и неплохо на этом зарабатывает. Даже мадам Серве, увидев, как складываются дела, позволила себе улыбку – племянница мужа, да ещё с двумя детьми, ей была совсем ни к чему, и она уже измучилась, пытаясь решить, как её поскорее сбыть с рук. А тут вопрос решился сам собой.
Утром следующего дня англичане отправились в обратный путь, увозя с собой несколько бочонков вина, которые презентовал им расщедрившийся месье Серве. Герберт ни на шаг не отходил от своей вновь обретённой возлюбленной, она сияла ему навстречу любящими глазами. Рон норовил быть полезным Элли, которая упорно остужала его пыл строгим взглядом, не слишком-то, впрочем, на него действующим. Мужчина был уверен в том, что победа останется за ним, и только ухмылялся, отражая сердитые взгляды приглянувшейся ему девушки.
