Она презрительно фыркнула и вновь залилась слезами, не скрывая их и не пряча глаз.
– А Ингрид, бедная девочка, так плакала по ночам перед отъездом. Нам улыбалась, а по ночам рыдала в подушку. Впереди-то у неё ничего хорошего нет. Замуж её, конечно, отдадут, но за кого? И кто будет воспитывать твоего сына, тоже вопрос.
– Ты так уверенно говоришь про сына, мама Кэт, – он смотрел на неё виноватыми глазами и, казалось, сам готов был заплакать, – как ты можешь знать?
– Да уж могу, на лице это у неё написано. В прошлый раз, когда она с Бланш ходила, лицо у неё совсем другое было. Это же очевидно.
– Что же я наделал, мама Кэт? – в глазах Герберта пробилась боль. – Я хотел сделать так, как должен. Мне самому с ней расстаться было, как сердце из груди вырвать. Но я думал, что справлюсь с этим. Зато поместье станет больше и крепче. На том куске земли, что даёт за дочерью сэр Пауэр, можно хороший дом поставить для одного из сыновей. О том, что сам зачахну с такой женой, как Абигайль, и не подумал. Только теперь понял, когда сердце моё там, далеко, под Сомюром осталось. А ты ещё про сына говоришь мне.
Герберт махнул рукой и выскочил из комнаты домоправительницы. Ещё не хватало расплакаться как мальчишка. А веки подозрительно жгло. Он спустился вниз, велел принести ему ужин и побольше вина. Долго сидел в зале, сперва за столом, потом перед очагом. Осушил не одну чашу. Но хмель не брал. На душе скребли кошки в десять, нет, в двадцать когтистых лап. Уснуть тоже не удалось, хотя после долгой дороги тело и просило отдыха. Зато утром пришло решение. Он вызвал к себе капитана Бродика и отдал ему распоряжения относительно того, что и как следует сделать в поместье в его отсутствие. Потом призвал Джайлза и велел готовиться к новой поездке во Францию. Глаза старого воина заблестели весело и молодо, лицо расплылось в улыбке.
– Мы будем готовы через два часа, сэр, – отчеканил он и вылетел из зала.
Мистрис Кэт, услышав новости, тоже расцвела и засветилась радостью. В поместье началась весёлая суматоха – надо было собрать хозяина в дальний путь.
Теперь, налегке, ехали быстрее. Герберта подгонял страх, что его любимую успеют выдать замуж, пока он тут раздумывает, и он всё пришпоривал своего коня. Воины не возражали, им тоже хотелось поскорее вернуть леди домой. Больше всех торопился Рон, ему было радостно от мысли, что милая девушка Элли вернётся в поместье, и он сможет начать ухаживать за ней. Теперь дорога была известной, да и французский кое-как они все уже понимали.
