Любовь на все времена | страница 43



Глотая слёзы, Ингрид послушно обняла его ногами и стала двигаться в одном ритме с ним. Он же, забыв обо всём на свете, тихо стонал от наслаждения и гладил её тело, прижимая его к себе ещё теснее. Но когда всё кончилось, и он с огромным удовлетворением излился, наконец, с протяжным стоном, рыцарь пришёл в себя и оттолкнул женщину.

– Всё, леди, – сказал с сухим смешком, – вы хорошо поработали, благодарю вас. Сегодня вы мне больше не нужны, можете идти. Но завтра извольте быть здесь снова. И никаких фокусов. Я имею право требовать от вас того, что мне хочется, не так ли?

– Да, сэр, – едва сдерживаясь, проговорила Ингрид и пулей вылетела за дверь. В своей комнате с ней случилась настоящая истерика. Он каталась по кровати, рвала на себе сорочку и рыдала так надрывно, что сердце останавливалось. Что он с ней делает? За что? За всё это она должна бы его возненавидеть. Должна, но не может. Не может и всё. Оставалось только молиться, чтобы всё скорей кончилось. Она молилась истово, долго. Но испытания её ещё не подошли к концу.

На следующий вечер она снова пришла к нему и застала его расхаживающим по комнате. Глаза его смотрели по-прежнему холодно и зло, но где-то в глубине их горело желание.

– Подите сюда, леди, – велел он, – я снова хочу взять вас на столе. Но вы не смейте лежать бревном. Дайте мне удовольствие, или я побью вас, клянусь.

Подойдя ближе, Ингрид почувствовала, что он пьян. Просто пьян. Таким она его никогда не видела, и ей стало страшно. А он быстро развернул её и ворвался в податливое тело. Двигался быстро, жёстко, но получить удовлетворения не мог. Она старалась помочь ему, но ничего не помогало. Он, видимо, слишком много выпил, чтобы оставаться в полной силе. И тогда он вышел из неё, снова развернул лицом к себе и ударил. Ударил сильно, так, что она пошатнулась и едва не упала. Но он с жестоким смехом удержал её и ударил ещё раз.

– А теперь ублажай меня, потаскуха, – прошипел ей в лицо, – и если не доведёшь меня до разрядки, изобью до полусмерти.

Она поверила угрозе. Лицо его было бледно и искажено, кулаки сжаты, а в глазах стояла боль, которую он не мог скрыть. И сердце Ингрид отозвалось на эту боль в глазах любимого, вопреки всему любимого мужчины. Тогда она взяла дело в свои руки. Подвела его к кровати, уложила и стала ласкать его тело, гладя и целуя во всех местах, которые, как она знала, больше всего отзываются на ласку. Постепенно он расслабился и, как ей показалось, уснул. Но когда она хотела тихонько уйти, он удержал её и, не открывая глаз, жестом велел продолжать. Ингрид продолжила свои ласки, а когда увидела, что его мужской орган поднялся и окреп, села на него верхом и принялась ублажать его. Она двигалась долго, не забывая наклоняться над ним время от времени и целовать его грудь, а рука её ласкала его тело внизу, почти касалась места их соприкосновения. И он не выдержал. С громким криком он дернулся и излился в неё. Тогда она встала и тихонько вышла из комнаты, оставив его обнажённым и залитым любовной лавой.