А увлечённые друг другом мужчина и женщища не видели ничего, что происходит вокруг. Они почти всё время проводили вместе. Герберт показал гостье всё своё владение, побывал с ней на самых отдалённых фермах, показал большой заливной луг и примыкающие к нему земли, которые должны перейти к нему. Для второго сына, сказал он, не заметив боли, промелькнувшей в глазах Ингрид. Он был откровенно счастлив, и не пытался скрыть этого. На гостью большое впечатление произвело густое переплетение маленьких речушек с мелкими озёрами между ними, и буйная яркая зелень, покрывающая всё вокруг. Птицы заливались на разные голоса, то тут, то там вспархивали из-под копыт коней вспугнутые кулики и утки, по мелководью важно расхаживали длинноногие цапли. Ингрид дивилась на всю эту красоту, а Герберт объяснил ей, что это – творение рук человеческих, подправленное со временем природой. Когда-то давно здесь велись торфяные разработки и были выкопаны все эти углубления и канавы. Но пару веков назад их затопили, превратив эти места в рай для птиц и отличные угодья для охотников.
В своём желании сделать приятное женщине, дарящей ему столько наслаждения, рыцарь даже совершил поход к реке Грейт-Уз, чтобы показать ей истинную красоту этих мест. В поездку отправились рано утром и в сопровождении небольшого отряда воинов во главе с почти полностью оправившимся Полом. Его левая рука оставалась слабой и не всегда послушной, но он приловчился отлично обходиться одной правой, и почти не отличался от других воинов. Поездка удалась на славу. Места действительно были прекрасными. Сейчас, в разгар лета, жизнь здесь кипела ключом, и воины довольно переглядывались, предвидя увлекательную осеннюю охоту. Ингрид была в полном восторге от широкой спокойной реки и тихих зелёных заводей, кишащих самыми разными представителями пернатых. Птенцы уже подросли и оперились, кое-где пытались даже стать на крыло, но частенько неловко падали обратно на воду. Ингрид заливалась звонким смехом, наблюдая за ними, а мужчины улыбались, глядя на неё. Герберта внезапно одолело непреодолимое желание, и он увлёк молодую женщину в укромное местечко, дав команду своим людям развести костёр и никуда от него не отходить дальше берега, и велел наловить рыбы. Воины понятливо переглянулись, усмехаясь. А кто бы отказался от такого лакомства?
Отведя Ингрид достаточно далеко от оставленных на берегу мужчин и отыскав удобную полянку, заросшую высокой травой и яркими цветами, Герберт скинул с себя камзол и, кинув его на мягкую траву, заботливо уложил на землю свою женщину и стал любить её с исступлённой страстью. Такого яркого и чувственного слияния у них никогда не было прежде, и оба задыхались от желания и последовавшего за ним полного, всеобъемлющего удовлетворения. Раз за разом рыцарь дарил лежащей под ним женщине всю полноту наслаждения, поднимая её к вершинам блаженства и как будто отдавая ей всего себя целиком, без остатка, и лишь потом позволил себе взорваться фейерверком полного удовлетворения. Ещё несколько минут они лежали без движения, приходя в себя от потрясающего чувства полного растворения друг в друге, непередаваемого ощущения безграничного счастья. Потом тихонько поднялись, оправили одежду и, взявшись за руки, пошли к берегу. У костра орудовал Пол, поджаривая несколько крупных рыбин, от которых шёл упоительных запах. Воины разложили на траве захваченную из поместья скатёрку, на которую положили хлеб и сыр, поставили несколько фляг с элем. Рыба оказалась потрясающе вкусной. Ингрид не могла припомнить, чтобы когда-нибудь в жизни пробовала что-либо подобное. Об этом она и сказала Полу. Тот улыбнулся:
