На изменчивом лице тени появились первые признаки сомнения.
— А ты думаешь, мы не достойны?
— Я думаю, Свет не должен причинять боль.
Мужчина покачал головой.
— Мы не чувствуем боли.
Ну, да он же тень, какая может быть боль. Тогда…
— Страдания?
— Нет.
— Грусть?
— Нет.
— Но что-то, же вы должны чувствовать?! — отчаялась я.
Теневой задумался лишь на мгновение.
— Одиночество. Мы чувствуем одиночество.
Как то я об этом не подумала. Наверное, даже среди теней, каждая чувствует свое одиночество. Им и поговорить-то не с кем. Родился, дошел до озера, сгорел.
— И вы идете в Свет, чтобы не чувствовать себя одинокими?
— Да.
— И это помогает?
— До следующего рождения.
Я стрельнула глазами в сторону озера и победоносно улыбнулась. Свет померк окончательно. Одиночные тени спешно втягивались под камни, и только мой знакомец стоял памятником самому себе, еще не веря, что опоздал.
Но когда понял, скорым шагом направился к камню, где остался эльф. Постоял. Ничего не произошло.
— И что мне теперь делать? — как-то совсем растерянно пролепетал он.
— Ты не можешь уйти? — осознала я.
— Странно. Раньше такого не случалось.
— Хм, раз так, давай знакомиться. Меня зовут Нина.
Мужчина помялся и сел на ближайший камень.
— У нас нет имен.
— Совсем?
— Да.
— Хорошо, — покусала нижнюю губу, — А хотел бы ты, тогда… чтобы оно у тебя было?
Я всеми кожными рецепторами ощутила, как он заинтересовался.
— А ты можешь?
— Конечно.
— Тогда назови меня! — он так резко подскочил, что я отпрянула, — Прошу тебя.
— Хорошо, хорошо, только не нервничай, — всплеснула руками, и отошла в сторонку, подумать.
Мужчина утихомирился, но безотрывно следил, как я взволнованно бегаю по пещере, — благо пространства хватало, — придумывая ему имя.
— Анатолий — Толя, нет, не то. Коля, — бе. Слава — жуть. Артур, хм Конан Дойл, хи-хи. Августин, — взглянула на гиганта и покачала головой, — Не то. Велес. О! Надо же кого вспомнила… Ромэо? Ромео мой Ромео. А потом Джульетту ищи? Нет, не годится… Чак. Сэм. Дориан? Портрет в студию! В пещеру, то есть, — не-е. Пауло, Давид, Энрике? Изящно, но не подходит. Конан, ну да варвар. Али? Абдула? Георгий… Победоносец блин. Йоши, Нацу, Кагеру? Н-да, японамать. Стоп.
Я радостно взглянула на, нервно дергающего капюшон, теневого.
— Знаю! — ликующе воскликнула я, — Ты один. Все, что ты чувствуешь это одиночество. Я буду звать тебя — Один! А сокращенно — Оди. Согласен?
— Согласен, — кивнул Оди, и шустро сократив, разделявшее нас расстояние, обнял, — Моей благодарности не будет границ. Позволь мне стать твоей тенью, и следовать за тобой, давшая мне имя.
