Исторические предпосылки создания спецназа, 1941-1945 гг. [том 2] | страница 25

б) все отправляемые радисты тщательно инструктируются и, прежде чем отправлять их, на месте проверяются на действительное расстояние работоспособность радиоаппаратуры и навыки радистов;

в) выслан зам. начальника разведотдела подполковник тов. Ильницкий в армии по налаживанию войсковой разведки;

г) в ближайшие дни посылаю группу с рацией в район Полоцка.

Начальник разведотдела штаба Зап. фронта полковник Корнеев,

Воен. комиссар разведотдела штаба Зап. фронта ст. батальон, комиссар Стебловцев,

Зам. начальника разведотдела штаба Зап. фронта полковник Свирин»^>19.

«Надо отметить, что из-за отсутствия опытных офицерских кадров, способных правильно наладить работу, неудачной организационноштатной структуры разведотделов штабов армий и фронтов, их слабого

материально-технического обеспечения боевые возможности диверсионных групп и отрядов оставались низкими.

В частности, отбор личного состава осуществлялся без учета моральных и деловых качеств бойцов, их психологической совместимости, степени физической тренированности. Обучение, содержание которого составляло минно-подрывное дело, изучение методов маскировки и стрелковая подготовка проводились слишком поспешно (от трех до десяти суток). Даже командиры отрядов (не говоря уже о группах) не имели специальной подготовки, а потому не могли качественно руководить своими подчиненными. Боевое взаимодействие членов групп не отрабатывалось заранее. Оперативную обстановку во вражеском тылу они совершенно не знали»^>20.

Ниже приводится продолжение воспоминаний Николая Боброва. Автор обращает внимание на уровень подготовки людей, направляемых в тыл врага. По сути это — смертники. Не даром так и называется книга Николая Боброва.

«Я снова в штабе. Знакомлюсь с двумя парнями и девушкой — членами нашей разведгруппы (своих ресторанных собутыльников я больше никогда не видел). Старший в ней, Илья, имя нам назвал ле-гендированное. И мы тоже наспех учим свои «легенды», листаем новые документы: советские паспорта, справки.

По моим документам я — беженец, уроженец Смоленщины. Мне стало ясно, что война проиграна, и поэтому я возвращаюсь в Можайск, где живу.

Подготовка наша поверхностная, формальная. Рассчитана она, видимо, на беспечность немцев, которой они действительно грешили некоторое время в самом начале войны. Чувствую, что больше нам уповать не на что: любой мало-мальски опытный и просто любопытный немецкий контрразведчик «расколет» нас, как орех; ведь я, например, Можайска в глаза не видел.