— Так ты не мог работать, подонок?!
— Не сквернословь, — поняв, к кому обращены слова Магеррама, сказал Гамло.
— Скверна ко мне не пристанет. И руки у меня чисты. На них нет крови!
— Не советую задевать меня!
— Я отвечу за каждое свое слово.
Зульфугар обнял Гамло и увлек в сторону.
— Не пойму, чего вы не поделили?
Гамло оттолкнул его и направился к Кербалай Исмаилу:
— Поговори с ним, иначе я сам это сделаю.
Кербалай не хотел, чтобы вражда меж ними обострилась/и., потому сказал как можно спокойней, как о чем-то несущественном:
— Не обращай вним.ания. Он еще многого не понимает. Садитесь на коней, едем. Пусть выроет могилу и похоронит. Потом догонит нас.
Сев на коня, Кербалай Исмаил увидел, что гнедой Абасгулубека привязан к коню Гамло, но не подал виду, что заметил это. Он подъехал к Магерраму и сказал:
— Как кончишь, сразу же возвращайся домой.
Злость душила Магеррама, он не поднял головы и даже не ответил дяде. Кербалай тронул коня.
...Магеррам был так занят своими мыслями, что не увидел подъехавших быков. Животные, прядая ушами, лениво глядели на человека, влезшего по пояс в яму.
Ширали опустился над Халилом. Магеррам, опершись руками о края могилы, выбрался из нее. Подошел к Ширали, сел на камень, скрутил цигарку.
— Ведь ты был их товарищем по оружию. Делил с ними хлеб, последний патрон...
— Я не успел. Опоздал. Пришел, когда все было кончено, — виновато покачал головой Магеррам.
«Хочет, чтобы я поверил ему. Знает, что наступит день, придут те, кто послал этих героев, и рассчитаются с ними. Рассчитаются сполна».
— Дай я увезу их обоих.
— Нет! Мы похороним Абасгулубека рядом с Ядуллой. Так решил дядя. Я сам похороню его. Он мне заменил отца. Оберегал, говорил, что я молод и у меня впереди много счастливых дней. Вот я и дождался счастливых дней.
Он ударил камнем о кремень, зажег самокрутку.
— Помоги мне уложить Халила на арбу.
— Хорошо, сначала похороним Абасгулубека, потом...
Они завернули Абасгулубека в циновку, опустили в могилу, вырытую Магеррамом. Ширали потряс можжевельник, росший над могилой, освобождая от снега, наломал веток и накрыл ими труп. Магеррам принес камней покрупней, положил поверх веток. Только после этого они стали засыпать могилу.
***
Талыбов все еще не мог осмыслить происшедшего... Абасгулубек и Халил ехали впереди. Он замыкал группу, по-прежнему опасаясь их. Глубокая тишина нарушалась лишь стуком копыт по заледеневшей земле, и он слышал каждое их слово.
«...Он отклонил мое предложение... Отлично знает, что я не прощу ему это...»
