— Иди достань какую-нибудь повозку, похорони Халила.
Кербалай вспомнил, что наказал тому горожанину прислать телегу за Халилом. «Нет, нет, так лучше. Пусть его похоронит родственник, Ширали...»
Ширали молча отправился в путь. Уходя, несколько раз оборачивался: боялся выстрела в спину.
Вернулся Магеррам.
— Гамло, наверно, ушел пешком, — сказал он Кербалаю. — Его конь здесь.
— А может, оступился, упал? Давайте покричим вместе.
Подойдя к самому краю обрыва, они звали Гамло, а затем вслушивались в тишину. Звук, возвращаемый эхом, напоминал слабую, замирающую дрожь струны.
Послышалось далекое ржанье коня.
— Может, путник? — громко высказал догадку Магеррам, чтобы дядя услышал его.
Человек с винтовкой, сидевший на самой вершине скалы, поднялся и поднес руку козырьком к глазам.
Топот коня послышался уже совсем близко.
...Подняв труп Абасгулубека на площадку, Гамло отправился искать его коня.
«Напрасно упустил Ширали, — думал он, спускаясь в ущелье. Не следовало мне слушать Кербалая. Давно пора поговорить с Ширали по душам. Гнилой зуб лучше вырвать с корнем. Да и того, городского, не следовало отпускать».
Он ускорил шаги. Вышел на тропинку, нагнувшись, стал рассматривать следы. Ему казалось, что он узнает следы коня Абасгулубека. По следам можно узнать, идет конь рысцой или иноходью.
Все следы на тропинке были почти одной величины. Они напоминали метку, что ставил Иман на куче зерна. Следы были затоптаны другими следами, они лепились один на другой, переплетались, как узоры на ковре. Гамло искал среди них след коня Абасгулубека.
— Вот, нашел!
На краю тропинки показались чуть изогнутые следы. Посередине — вмятины от гвоздей.
Гамло нашел продолжение следов далеко впереди. Не поверил своим глазам: «Разве может конь совершить такой прыжок? Нет, не сойди Абасгулубек с коня, наверное, и убить его не удалось бы. Такой конь не оставит в беде. Я должен во что бы то ни стало найти его».
Он шел долго, пока не услышал шорох. Подняв винтовку, бросился к скале, за которой ощущалось какое-то движение. Увидел неестественно откинутую морду, перекошенные, словно от боли глаза коня.
На скале сидели два волка.
Гамло увидел хищника, разрывавшего труп коня. Поднял с земли камень, бросил в гиену. Она взвизгнула и убежала, точно так же как и волки.
Гамло снял с коня новое седло, положил на землю. Глянул на копыто коня. Нет, не эти копыта оставили след, удививший его. «Наверное, это конь Ширали. Его разорвали волки, затем он достался гиене. Так, а куда же дедся конь Абасгулубека? Может, и его разорвали? Ни за что не доверю! Такой конь не дастся волкам!»
