Абасгулубек стоял на вершине горы почти два часа, пока не проехала последняя повозка.
С той минуты, как Магеррам увидел труп Абасгулубека, ему все время вспоминались события тех дней. Магерраму припомнился даже разговор с дядей, предшествовавший вступлению его в отряд Абасгулубека.
— Я уйду с Абасгулубеком.
— В добрый час, — сказал Кербалай Исмаил. — С ним никогда не останешься в проигрыше. Дай бог, чтобы ты хотя бы походил на его тень.
«Он хотел, чтобы я походил на его тень. Но даже с мертвым с ним трудно сравниться. Дядя никогда не был так рассеян. Даже живого его он так не боялся», — думал Магеррам, подходя к краю пропасти.
— Гамло, эг-гей!
«Гамло, эг-гей!» — отозвалось ущелье.
— Не откликается, дядя, — сказал Магеррам, возвращаясь назад.
— Покричи еще, надо решать, что делать дальше...
Люди Кербалай Исмаила находились здесь с самого вечера. Ночью они разожгли костер из веток можжевельника. Сидели, сбившись в круг. Кербалай ворошил хворостиной угли в костре. Все молчали. Гамло чистил разобранную винтовку. Думал про себя: «Раньше Кербалай ворошил золу, теперь перешел на угли. И нам пора переходить от ружей к пушкам».
Когда рассвело, Кербалай, взяв нескольких человек, спустился в ущелье.
Гамло привел их к дубу. Пригнувшись, Кербалай увидел пару сапог.
— Он не умер! — воскликнул Кербалай.
— Что ты говоришь?
Гамло схватил обеими руками за сапоги, желая одним рывком вытянуть тело из расщелины, но Кербалай остановил его:
— Осторожней, живой — он был враг, теперь...
— Хозяин, трудно разобраться в твоих желаниях. Может, нам еще проливать слезы по ним? Неужели ты сожалеешь о случившемся? Ведь они враги!
«Теперь мы уже не враги. Если удалось бы стереть их имена, убить любовь к ним в сердцах людей, мне стало бы намного легче... Хотел бы я знать, сколько мы еще продержимся. Они на все пойдут, лишь бы отомстить нам...»
Вытащив труп Абасгулубека из расщелины дуба и подняв его наверх, Гамло, не сказав никому ни слова, снова спустился в ущелье. И хотя уже прошло много времени, не возвращался.
— Надо действовать. Куда все-таки делся Гамло?
— Его нигде нет, дядя.
— Один бог знает, что он еще может натворить. И без того вокруг одни враги. Поглядите, здесь его конь?
Он подошел к Ширали. Голова Халила все еще покоилась на его коленях. Ширали осторожно опустил друга, подложил под его голову папаху, устало поднялся, вытащил из кармана платок, вытер слезы.
— Что теперь делать, Кербалай? И как могла подняться рука на таких храбрецов?
