Халил даже не откликнулся на его слова. Его задумчивость и неразговорчивость удивили Абасгулубека.
— Ты чего задумался, Халил? — спросил он.
— Эх, дел у нас — непочатый край!.. На станцию должны были привезти семена. Я поручил, правда, но не знаю, перевезли или нет. Обещали дать колхозу трактор, готовился всем селом выйти на станцию — встречать. Но где найдешь водителя?! Словом, все идет не так, как хотелось бы.
Председательство совсем изменило Халила. Двух дней не прошло, как уехал из колхоза, а тоскует по работе. И вообще Халил всегда был таким: за что ни возьмется, делает на совесть. А работа в колхозе увлекла его.
Так думал Абасгулубек, время от времени поглядывая на Халила.
Вдали виднелось прилепившееся к подножию горы село Азиз.
Они сидели в той самой комнате, где были накануне. Талыбов поблагодарил Ширали, который нес в каждой руке по стакану чая.
— Очень обременили мы вас, столько хлопот доставили. Когда приедете в город, обязательно приходите ко мне. Вы знаете, где находится мой дом? Бывали в городе, на базаре? Очень хорошо. Через два дома от базара.
— Ну что вы, какие хлопоты! Лишь бы почаще приезжали. В то время как Ширали нагнулся, чтобы поставить стаканы на
скатерть, в соседней комнате послышалось чье-то всхлипывание.
Стакан упал из рук, кипяток обжег руку Ширали; зажав обожженные пальцы под мышкой, он выбежал в другую комнату.
Немного погодя он просунул голову в дверь и позвал Халила. Всхлипывание стало, слышно еще яснее. Похоже, жена Ширали что-то говорила, о чем-то умоляла Халила. Талыбов испуганно взглянул на Абасгулубека. Тот, в свою очередь, недоуменно пожал плечами.
Халил вернулся в комнату.
— Что случилось? Кто там плачет? — спросил Абасгулубек.
— Гамло прискакал за нами, — сказал он, улыбаясь.
И тут случилось неожиданное. Талыбов подпрыгнул, словно брошенная на землю резиновая кукла. Сунул дрожащую руку в карман и с усилием вытащил пистолет.
— Я не дамся им, — сказал он.
Абасгулубек поднялся.
— Талыбов, оказывается, ты взял с собой оружие? Так ты выполняешь уговор?!
Талыбов медленно направил пистолет в сторону Абасгулубека: Глаза его бегали, рука дрожала, — казалось, он боится всего на свете: своего же пистолета, Гамло, Абасгулубека, Халила, а быть может, самого себя.
Халил, увидев, что он делится в Абасгулубека, шатнул было к Талыбову. Дуло пистолета тотчас метнулось к нему.
— Да, я взял оружие, бек, взял! И взял его не из-зa Кербалай Исмаила, из-за тебя. Змея есть змея: что черная, что серая. Я не верю тебе! Ты был помещиком и остался им. Разве ты захочешь, чтобы Кербалай Исмаил сложил оружие? Как же надо потерять бдительность, чтобы позволить тебе и Халилу защищать интересы пролетарской революции! Вы отлично разыграли эту комедию. Вы хотите отдать меня в руки врагов. Ибо среди вас единственный настоящий большевик — я. Но знайте: сдав меня врагу, вы не спасете своих подлых жизней. Я перестреляю, вас. Не подходите!
