– Сто гривен серебром! – решил Владимир. – И еще пять – женке Серегеевой дать, чтоб Габдуллу выходила. У нее, считай, мертвые на ноги поднимаются. Муж ее чуть не в куски изрублен был. Что ей какая-то рука да ребер пара?
– …Не только по Христианским Законам, но и по нашей Правде так, – сказал Сергею Ивановичу воевода Претич, которому поручили донести волеизъявление князя.
Сам Владимир срочно отбыл с ближней дружиной на полюдье в направлении Смоленска. Будь дело не настолько личным, Духарев счел бы это добрым знаком. Не зная, но догадываясь, как отнесется князь-воевода к его решению и что на это скажет, Владимир решил уклониться от прямого общения. Пусть пройдет время, оскорбленный князь-воевода подуспокоится. А Претич с Серегеем – друзья и почти что родичи. Вот пусть и поговорят как варяг с варягом.
– И все, что Семирад заплатит, тебе пойдет, – сказал Претич. – Кроме ста гривен за увечье Габдуллы. И еще пять гривен – княгине твоей с большой просьбой полечить бахмичи княжьего.
– По Правде, – согласился Духарев. – Виру я приму. А там поглядим.
Претич усмехнулся. Иного он и не ожидал. Вира – это по Правде. Но вира, она не совсем то же, что верегельд нурманский. Тем более вира князю. Это у князя после получения оной претензий к преступнику нет. А у самого потерпевшего может быть другой взгляд на ситуацию.
С точки зрения авторитета, Духарев мог бы Семирада и простить. Честь его восстановлена. Моров будет отстроен за счет Семирада. Илья жив, а смердов и холопов в княжье-боярских играх исключительно на вес считают. На вес серебра. Однако Семирад слишком богат, чтобы даже выплата гигантской виры вычеркнула боярина из числа киевской элиты. А значит, у Семирада останется возможность гадить, и он ее точно не упустит. Да и не в правилах Духарева спускать тем, кто покусился на его близких.
– Что с полоном делать будешь? – поинтересовался Претич.
– Не решил пока. Может, в Тмуторокань отправлю. Машег им дело найдет.
– Лесовиков в степь? – усомнился Претич.
– Зато не сбегут.
– Продай мне, – предложил воевода. – Я их к нашему, варяжскому, морю увезу. Там тож не забалуют.
– Забирай, – легко согласился Духарев. – Цену сам скажешь. Я с тобой торговаться не буду.
В Морове бунтовщики ему точно не нужны. Сергей Иванович уже прикинул, кто восполнит его людские потери. Есть у него три деревеньки близ Плескова, кривичские. Прежде они были Устаховы, но друг успел передать их Духареву до того, как все движимое и недвижимое Роговолта и его ближников отошло Владимиру. В долгу, понятно, Сергей Иванович не остался, но сейчас эта плесковская собственность ему на фиг не нужна. А народ в деревеньках работящий, а главное – не радимичи, а кривичи, так что с местными точно не сговорятся. И кривичу Кулибе с ними проще будет. Хотя он же хотел Кулибу заменить… Или Кулибу оставить всё же? Нападение на Моров для него – хор-роший урок!
