— Ты помнишь его?
Я кивнула головой.
— Там было написано:
Если бы я мог нарисовать картину,
Я бы нарисовал тебя,
Чтобы ты смогла увидеть всю красоту,
И ты бы узнала — это правда,
Что твои глаза мерцают, как звезды в ночи,
Что твоя улыбка излучает благоговение и восторг,
Что люди смотрят на тебя, когда ты проходишь мимо,
Как на падающую звезду, пересекающую небо.
Твои волосы блестели бы, как мягкий лунный свет,
Твоя картина была бы великолепной.
Но если бы я умел рисовать, я бы изобразил самую лучшую часть,
И, это, без сомнения, твоё удивительно прекрасное, замечательное сердце.
Я улыбнулась сквозь тёплые слёзы.
— Я помню его наизусть. Мой папа всегда совершал поступки, подобно этому.
Я начала вытирать слёзы, но Купер уже стоял на коленях передо мной. Он протянул руку, и подушечкой пальца нежно стёр их медленным задумчивым движением. Его шоколадные глаза проникали в меня, словно он пытался досмотреть воспоминания в моих глазах.
— Я знаю, каково это — терять родителей, Лили, и я отдал бы всё, если бы мог вернуть их тебе.
Я обняла Купера так крепко, как только могла.
— Мне так жаль. Мне так жаль. Ты тоже потерял своих родителей. Расскажешь мне что-нибудь о них? Что угодно, — просила я. — Бьюсь об заклад, они были замечательными родителями.
— Так и есть, — сказал Купер, — и они бы полюбили тебя. У меня много хороших историй, которые я мог бы рассказать тебе о них, — его лицо приняло более задумчивое выражение, пока он явно предавался воспоминаниям. Усмешка тронула уголки его губ. — Они любили танцевать. Они обычно танцевали в гостиной часами. Мама любила вальс, и папа совершенствовался в вальсировании только для того, чтобы иметь возможность наблюдать, как лицо мамы озаряется, когда они исполняли вальс безупречно. Когда я был ребенком, то думал, что это отстой. Но в один прекрасный день я сидел на самом верху лестницы, наблюдая за ними, и буквально не мог сказать, где начинался один и заканчивался другой. Они танцевали так, будто были одним человеком. Я ещё подумал, как мне повезло, потому что у многих моих друзей родители были разведены. Думаю, что в тот день я действительно научился ценить своих маму и папу, — Купер умолк на минуту, а затем встал и заправил прядь волос мне за ухо. — Вставай. У нас есть некоторые дела, которые нужно сделать.
— О чем ты говоришь?
— Ты была серьёзной, когда говорила, что знаешь кикбоксинг?
— Нет, — призналась я, глядя вниз, чтобы не встречаться с ним взглядом.
