— Ну, это зависит от того, что ты испытывал. Если мое терпение, так оно и не таких пережило. — Я открыл тяжелую дверь в келью и потер поясницу. Побаливает, гадина такая. — А насчет имени… Это шутка была вообще-то.
— Ты!.. — Парнишка аж задохнулся от избытка чувств. — Знаешь, я думаю, что в будущем история твоей жизни появится в Писаниях. Называться она будет: «Деяния просветленного брата Прашнартры, безусловно удостоенного заступничеством Троих Святых, раз уж его за эти деяния не прибили еще в ранней молодости»!
— Занимательное, должно быть, будет чтиво. — Я мечтательно вздохнул. — Ты сей труд и напишешь, через что на весь мир прославишься. А уж материал для него я тебе обеспечу, за мной не заржавеет.
* * *
После вечерни ко мне заявился настоятель. Дверь кельи отворил без стука, — ну а чё, начальство же, в натуре, — да так и замер на пороге.
— Что пишешь, брат Прашнартра? — спросил отец Тхритрава, шагнув наконец за порог.
— Да уже почти ничего, заканчиваю, — ответил я, посыпая чернила песком и поднимаясь. — Трактат.
— Богословский? — Настоятель изогнул в удивлении бровь.
— Скорее натурфилософский.
— Это хорошо, это правильно, а то вся библиотека забита свитками о тысяче и одном способе правильно вознести молитву, а такого, что можно использовать не только на растопку, по пальцам пересчитать можно. Да ты сиди, сиди. Не в наши с тобой лета спину и суставы лишний раз напрягать. — Он осторожно опустил седалище на край лежанки и вздохнул. — Умаялся я сегодня что-то. Ты от радикулита что используешь?
— Платок из собачьей шерсти в деревне выменял, когда совсем уж прихватывает — на поясницу под рясу подвязываю.
— Жарко это летом, да и зуд от него, — вздохнул наш монастырский глава. — Я на ночь раскаленный камень прикладываю. Не на голую кожу, разумеется.
— Днем лопух можно подвязывать, — посоветовал я. — Обмакнуть в холодную воду и прикладывать обратной стороной.
— Лопух… Уже и не припомню, когда я последний раз видел лопух, — вздохнул Тхритрава.
— А ты на рыбалку сходи, отец-настоятель, — хмыкнул я. — Заодно и лопух увидишь.
— А я думал, что перевелось в долине это растение, — покачал головой он.
— Встречается еще, — ответил я. — Барсучьим жиром еще хорошо, слыхал, поясницу растирать или змеиным ядом. Лучше всего, конечно, их смешать. Только у нас тут ни змей, ни барсуков, сколько себя помню, не встречалось. Одни ужики безвредные… Ну и я еще плюнуть могу на спину. Или вот князей попроси — наверняка сейчас на яд исходят.
