– Ах, дорогая Натали, – печально произнес я, – как мне жаль, что ты так и не стала на Путь, ведущий к освобождению от кругов сансары.
– Боже мой, – воскликнула она, – да оглянись ты вокруг! Как можно освобождаться от этой незабываемой красоты?! Никакая нирвана не сравнится с моей жизнью, полной романтических приключений и безумной любви. Ты, наверное, просто одинок и поэтому тоскуешь по несбыточному. Тебе плохо, я вижу. Я возьму тебя в ночной полет над Петербургом на астральном В-52, и ты позабудешь свои призрачные мечты. Прости за прямоту, но я думаю, что многие люди стремятся к Просветлению от своей убогости.
– Как жаль, что ты так ничего и не поняла, – сокрушенно ответил я.
– Ты лучше бы проводил меня на улицу Авиационную, – вдруг сказала она. – Там у меня своя комнатка в квартире отца. Уже более месяца в этой комнате обитает друг моего мужа, никому не известный поэт Шишкин, приехавший в Питер из Навои писать поэму, как он говорит, по живым следам, об Иисусе Христе и о том, что Его никогда не существовало. Он обращается со мной так, как будто бы я должна выполнять все его прихоти. Он говорит, что на Востоке женщина должна повиноваться мужчине. Он мне так надоел, что я не хочу одна встречаться с ним.
– Но ведь мне надо делать ремонт, – ответственно заметил я.
– Если ты поможешь мне, то на шаг приблизишься к Просветлению.
Я удивленно посмотрел на нее.
– Если истинный рыцарь помогает даме своего сердца, то он приобретает заслугу на небесах, – улыбнулась Натали.
Через полчаса мы поднимались по темной лестнице на четвертый этаж кирпичного дома. Натали, слегка постучав и не дождавшись ответа, достала ключ и открыла запертую дверь. В углу обставленной странной мебелью комнаты сидел за письменным столом мужчина лет сорока с бычьим выражением лица. Он пил пиво и что-то писал – по-видимому, свою поэму.
– Ты зачем пришла? – заявил он. – Мне нужен покой и уединение. Ты разве не знаешь, что я, по заданию партии, пишу разоблачительную поэму о Христе?
– Ты забываешь, что это моя квартира, – вызывающе ответила Натали.
– Мне разрешил здесь поселиться твой муж, – ответил он. – У нас на Востоке слово мужа – закон для жены.
– А здесь Питер, где слово женщины – закон для мужчины,
– гордо сказала она. – К тому же я знаю, где мой муж. Он в Азии, в Навои, у своей давней любовницы.
Я вытащил из сумки бутылку портвейна «Кавказ» и поставил на стол.
– Ты и впрямь чему-то научился, – улыбнулась Натали.
