– Не знаю, я их не видел.
– А сколько лет ты здесь живешь?
Он улыбнулся и опустил голову.
– Двадцать. И почти все это время работаю поваром.
– В этом ресторане?
– Этому ресторану всего пятнадцать лет.
– Вот как? А где еще ты работал?
Адам поднялся и отодвинул стул к стене.
– Скажу тебе, когда придешь ко мне. Буду очень ждать.
Она пришла, как и обещала – к двенадцати. Без страха миновала двери, прошла через зал и поздоровалась с проходившим мимо официантом, катившим впереди тележку с пустыми тарелками. С ним же она прошла до кухни и остановилась у порога, не зная, где ей лучше всего встать, чтобы не мешать.
К этому времени новые заказы уже почти не поступали – все стали собираться, снимать фартуки, договариваться об обратном пути. Многие ездили по двое или трое – делили сумму оплаты за такси и экономили лишние гроши. Никто не удивился ее появлению, хотя она явно выделялась здесь своей одеждой – серый плащ и выглядывавший подол бордового платья контрастировали с их по-медицински белыми халатами и привлекали внимание. Один из поваров – тот, что отвечал за тесто для кнедликов – предложил ей табурет и безопасное место вдали от разделочных столов и плит. Она поблагодарила его и стала ждать, закинув ногу на ногу и словно провоцируя Адама видом своих ног в черных лодочках и прозрачных колготках.
Адам остался и проводил уборщика. Все это время он наблюдал за ней, стараясь понять, как она чувствует себя в окружении незнакомых людей, каждый из которых явно страдал от любопытства.
Когда дверь за последним человеком закрылась, и они остались одни, она поднялась со стула и подошла к нему. Расстояние между ними сократилось до одной пяди, и аромат вчерашних духов пересилил все запахи, все еще наполнявшие кухню до самого потолка.
– Покажешь мне кухню? Где ты готовишь, что вообще делаешь – мне все интересно. Где проводишь больше всего времени?
Ее бесстрашие и непредсказуемость могли бы напугать его, если бы он чего-нибудь от нее ожидал. Но Адам относился к ней иначе, чем к другим – он не пытался просчитать ее поступки или понять мотивы. Он просто принимал ее и старался почувствовать все, что она открывала ему.
– Ты в красивом платье, которое я еще ни разу не видел.
Она потуже стянула узел пояса и усмехнулась:
– Успеешь еще. Я наряжалась для зеркала, так что задачи этого платья уже выполнены.
Невинная ложь сообщила ему то, что она хотела скрыть. Для себя она наряжалась в серые или незаметные платья. Сегодня она выбрала наряд для него, зная заранее, что он все заметит и оценит. И туфли – те самые, что привлекли его внимание в первый раз. И те духи, что волновали его прошлым вечером. Это было слишком очевидно, чтобы не заметить.
