винтовку сунул под одеяла. Пока болтать не стоит. Если надо, пострадавшие на него заявят сами. Солнце начало опускаться, когда впереди на левом берегу увидел несколько темных хибарок, накрытых не то звериными шкурами, не то рыбьими. В сторонке стояла странная круглая изба с загнутыми кверху крышами. Эта фанза была самая большая, отделана побогаче, и Данила повернул коня к ней. Берег был крутой, пришлось тащить коня под уздцы, вытаскивать сани наверх. Коня он привязал возле сарая, торбу с овсом подцепил к морде и быстро пошел к фанзе. Дверь была как дверь, и Данила постучал кнутовищем в толстые сосновые доски. Внутри слышались голоса, потом дверь отворилась. На пороге стоял Ген Дашен. Узнав Данилу, он кивнул, поклонился, сделал приглашающий жест:
— Заходи! Лавка всегда есть товар.
— Вижу, — ответил Данила. — Выгоду никогда не упустишь. Он шагнул в фанзу, пригнув голову. Просторно, все жилище было одной большой комнатой. В одной половине товары, в другой — грубо сделанный очаг, где полыхал огонь. На полу березовые поленья, тут же рядом шкуры в несколько рядов. В фанзе дымно, пахнет прелью, чем-то острым, неприятным. Ген шагнул за ним, сказал неприязненно:
— Товары просить приехал? Данила удивился пренебрежительному тону торговца. Это был совсем другой человек, чем тот, который приезжал к ним на поселение.
— Зачем просить, — ответил Данила с достоинством, — долг надо вернуть и кое-что купить. Торговец повернулся к нему, посмотрел в упор. Данила вытащил из тюка соболей и лису. Ген быстро ухватил за хвост и голову, потряс, подул в мех, осмотрел. Даниле показалось, что в глазах торговца мелькнуло неудовольствие.
— Плохо шкуру снимал, — сказал он. — Вот тут попортил, видишь? И вообще соболь мелкий. Ладно, лису беру за десять рублей, соболей и белок тоже беру. Зачем белок бьешь, время переводишь? Это для мальчишек забава, мужчина соболей неси. Данила растерялся:
— Как за десять рублей? Им цена не меньше сорока. Ген пронзительно взглянул на него:
— Где? В Петербурге? Там и две сотни дадут, но отвези. Я тебе в долг давал, спасал. Теперь ты отдал долг, твоя молодец. У меня все в долгу, только ты молодец! Данила смотрел на него набычившись. Здорово дал маху. Не уговорился о цене, проклятый торгаш умело забил баки, всучил товар и смылся. Теперь как докажешь, что не взял бы по такой цене?
— Твоя молодец, — нахваливал Ген, провожая до порога. Данила остановился, повернулся:
— Что толку? Опять надо в долг лезть. Собирался купить кое-что. Ген повеселел, глаза заблестели. Он потер пухлые ручки:
