— Это не мог быть Ковалев! Он не мог поступить так ужасно, так подло. Он такой благородный… Она. замолчала. Руки бессильно упали, глаза смотрели на них с недоумением и страхом.
— Кто-то смог, — сказал пристав настойчиво. — Хотел ограбить или кому-то он сильно мешал. Дьяков кашлянул, прервал негромко, но настойчиво:
— Мне неприятно это говорить, но я вынужден. Преступник должен быть найден. На днях князь вышвырнул Ковалева из своего дома. Он был в ярости, грозился князя застрелить. Я не думаю, что виноват в убийстве Ковалев, могло быть совпадение.
— Что ж вы, любезный, не сказали сразу? Мне начинает казаться, что вы из каких-то соображений покрываете этого злодея! Он повернулся к полицейскому, который терпеливо опрашивал кухарку:
— Степан, бегом в участок. Возьми людей, дуй в Новостроевку! Заарестуешь Данилу Ковалева, торговца. Будь осторожен. Ковалев — крутой мужик. Полицейский вытянулся, руку под козырей:
— Слушаюсь! Если окажет сопротивление? Пристав метнул глазами молнию, голос стал тяжелым:
— По обстоятельствам. Сдастся — приведешь в оковах, будет драться — шарахнешь прикладом по башке, потом в оковы. Если начнет стрелять — это убивец, ясно? На месте! Полицейский опрометью кинулся к выходу. Пристав коротко поклонился Наталье, вздохнул, развел руками. Дверь за ним захлопнулась. Дьяков приблизился к Наталье, проговорил дрожащим голосом:
— Наталья Андреевна, у меня болит сердце, слов нет. Позвольте, отведу вас? Покойного сейчас видеть не надобно. Позвольте, провожу вас?
— Благодарю вас, Арнольд Борисович, — ответила она тихим прерывающимся голосом. — Благодарю! Он помог ей встать и, придерживая за локти, повел к лестнице… Данила спустился в распадок. Открылся вид на долину, где на слиянии рек блестела крыша его амбара. Из пристройки вился дымок. Хозяйничает Илья.
Данила подъехал к амбару, дверь пристройки распахнулась. На порог выскочил Илья, замахал руками. Данила натянул поводья, придержал коней. Илья пересек открытое пространство, лицо было красное, он тяжело дышал:
— Где был? — потребовал он.
— Что там, брат? — Данила смотрел с удивлением.
— Где был, спрашиваю? — жестче потребовал Илья. Его лицо стало мрачным, глаза глядели недобро.
— У меня были дела, — ответил Данила. — Хорошие дела, о которых пока говорить не хочу. Обещают хорошую выгоду. Илья сурово смотрел, лицо его было будто высеченное из камня. От могучей фигуры веяло угрозой.
— Бог тебе судья, Данила, — сказал он. — Отныне я тебе не брат. Ноги твоей чтоб не было на моем пороге! Отец тебя проклял, братья отвернулись. Я уговаривал, чтоб выслушали тебя. Что ж, я выслушал. Он повернулся, пошел обратно широкой размашистой походкой.
