— Что это? — спросил Смулка.
— Рукопись из Тыньца. Замечательная вещь.
— Дорогая?
— Чертовски.
— Сколько?
— Ей нет цены.
— Сто тысяч дадут?
— С закрытыми глазами.
— Полмиллиона? Миллион?
— Нет цены. Миллион наверняка.
— Покажи.
Смулка стал перелистывать книгу.
— А та маленькая картинка дорого стоит? — спросил он.
— Герымский? Изрядно.
— Ну тогда бери.
Хенрик взял картину. Стал рассматривать. Он знал ее по многочисленным репродукциям. «Счастье идет мне в руки, будут деньги, обзаведусь всем необходимым, — подумал он, поворачивая полотно во все стороны. — Темные, неподвижные деревья, — думал он, — кора с застывшими потеками живицы, запах которой напоминает… Не помню. Запах распущенных волос, которые мелькнули и исчезли. Не помню. Беспокойство не проходило, буду богатый, сейчас начнется. Знаю эту картину, Герымский висел в Национальном музее в Варшаве, сейчас начнется то еще, я уже чувствую. Смулка выше меня, и кулаки у него как гири». Хенрик положил полотно в ящик.
— Нет, — сказал он.
— Я возьму эти каракули, а ты картинку, — настаивал Смулка.
— Оставь, это народное достояние.
— От народа не убудет. Бери картинку.
— Она мне не нужна.
— Разбогатеешь. — Положи книгу.
— А мне нужна, — сказал Смулка.
— Положи книгу!
— Смотри, плохо будет.
— Доктор Мелецкий… — начал Хенрик. Смулка опять рассмеялся.
— Ты что, Хенрик, дурак? Доктор давно бы тебя прикончил, а я только дам в морду. Хочешь — бери картинку, не хочешь — не бери, только держи язык за зубами, а то пожалеешь.
«Пожалею. Это точно. Я попал к бандитам. Они думают, что могут здесь творить что хотят. Посмотрим. А может, не стоит? Может, лучше плюнуть? В конце концов, какое мне до всего до этого дело».
— Положи книгу, — сказал Хенрик. — Положи назад в ящик. Закроем и отошлем в Варшаву.
Смулка стоял не двигаясь, исподлобья глядя на Хенрика.
— Живым ты отсюда не выйдешь, — сказал он.
— Хорошо, хорошо. Положи…
Руки у Смулки были заняты, и можно было ударить его по морде. «Потом дам пинка в живот. Но книга. Восемь столетий, нет, пусть сначала положит».
— Свинья! — крикнул Хенрик. — Ты даже не знаешь, что у тебя в руках!
— Я знаю, что ты отсюда живой не выйдешь. Обещаю.
— Уже слышал.
— Но я сначала начищу тебе харю.
— Одной рукой этого не сделать. Придется рукопись положить. Некоторое время Смулка стоял в нерешительности.
— Отложено — не уничтожено, — буркнул он наконец, положив рукопись на ящик.
— Положи ее внутрь, а то она попортится, — сказал Хенрик.
— Плевать.
