Почему он не взял егго?
Почему баббло не взял?
Значит, за этим стоялло другое баббло?
Я так понимаю?
Это поп по нятияммм…
И если эта тварь не возьметт егго,
значчит мы помможем ему,
а инначе баббло заввязнеттт…
В натуре завязнеттт…
– Послушайте, мы сейчас обсуждаем тему на центральном телевидении. Нельзя ли повежливее? – снова прорвался Математик.
– Централлльное теллевиденние
имеет централлльное бабло,
и ему без разницы,
кого отгружать, а кого пиарить…
– А тебе мама в детстве не объяснила, что говорить за спиной, за глаза неприлично, невежливо, неэтично? – робко спросил Математик.
– Прилично! Ммамма?
Я скажу тебе такк,
и тогда твоем ммаме ммало не покажется
и всем ммамам в этом зале тожже.
Твою ммаму.
Или твоей мамме еще что-нибудь нужно объяснять?
– Нет, пожалуй, не надо, – сдался Математик.
– Ппожалуй… Пожалуй, не наддо
или я тебе оббяснил ббы
и твоим детккамм тожже и теббе.
Бе-е-е-е-е-е…
– Да он же стихами говорит, как вы не понимаете? – воскликнул чей-то голос из зала.
– Ммаете! Ммаете!
– Это же поэт! Это новый вид искусства! Новая формация, акселерация, деградация, а вы ни в зуб копытом.
– Пытомм, блинн, пытомм…
– Если вы будете так с инновациями, модернизациями? – снова возник чей-то голос.
– Получится деградация блиннн, деградация…
А зал уже в каком-то гипнотическом сне повторял за ним слова и фразы, раскачиваясь из стороны в сторону, взявшись за руки. И страна, тоже взявшись за руки, раскачивалась сидя у экранов телевизоров:
– Инновация, блин.
– Модернезация, блин.
– Акселерация, формация, деградация, блин.
17
– Кто такой Леонидов? Что это за книги? Что за названия? А обложки? Это же кошмар!
Маленький щуплый человечек сидел за столом, заваленным книгами, а перед ним лежали творения Леонидова. Он скептически, презрительно рассматривал их, даже не решаясь взять в руки. Новым планом Гали был поход в одну уважаемую фирму. Уважаемую, потому что все её знали, а значит, уважали. Без уважения тут никак. Если речь заходит о пиаре, если вопрос касается раскрутки нового, никому не известного бренда, – это сюда, это к ним. И название тоже было уважаемым – 22.2 (Двадцать два и два!) Почему такое название нужно было уважать, и как фирма, специализирующаяся на пиаре, могла его выбрать, было непонятно. Но, «Двадцать два и два» знали все.
– Странное время, – подумал Леонидов. Этот визит с первых же минут начал его забавлять и даже веселить.
– Странное – 22 и 2! Каналы телевидения – «Трижды три» или «Пятью пять». Раньше были названия издательств или агентств – «Наука», «Просвещение», «Молодая Гвардия», а тут. Просвещение сменилось цифрами, Наука знаками умножения, а Гвардия безнадежно постарела. По-видимому, раньше люди читали, а сейчас, в основном, считают, – понял он.
