У Диодора был сосуд с хорошим вином, и Киний, одеваясь, выпил с Кеном и Никием.
Никий протянул ему красивую застежку для плаща — добычу из Тира.
— Сбереги Медуз для более достойного хозяина, — сказал он.
Что сказал бы Кальк, узнав, что родившийся в Афинах раб считает Киния плохим хозяином? Вероятно, презрительно фыркнул бы. Но тут его размышления о Кальке были прерваны.
— Вы только посмотрите! — воскликнул Никий.
Киний обернулся и взглянул через плечо. В загон въезжал одинокий всадник. Кен рассмеялся.
— Ателий! — взревел Киний.
Скиф приветственно поднял пыльную руку, перебросил ноги через спину лошади и одним гибким движением оказался на земле. Легким хлыстом коснулся бока лошади, и та прошла через ворота в загон.
— Хорошая лошадь, — сказал скиф и протянул руку к сосуду с вином.
Кен без малейшего колебания отдал ему сосуд. Скиф сделал большой глоток и рукой утер рот. Тогда Кен сжал его в медвежьем объятии.
— Пожалуй, ты мне по нраву, варвар! — сказал он.
Скиф либо не понял его, либо решил оставить его слова без внимания.
— Куда ты идти? Идти завтра? Да, да?
С дороги доносились голоса. Прибыл Изокл с семьей. Уже поздно.
— В Ольвию, — сказал Киний.
Скиф посмотрел на него. Потом, словно всегда входил в их круг, вернул сосуд Кену.
— Долго, — сказал он. — Далеко.
Его греческий был совсем не варварским. Те немногие слова, что знал, он произносил верно, но понятия не имел о падежах.
— Десять дней? — спросил Диодор.
Так говорили купцы.
Скиф пожал плечами. Он смотрел на лошадь.
— Поведешь нас? — спросил Киний.
— Мой идти с тобой. Ты идти. Хорошая лошадь. Да?
— Думаю, это договор, иларх, — сказал Никий. — Я только буду присматривать за этим парнем, верно?
Кен покачал головой.
— У нас с Ателием общее увлечение. Пошли выпьем, друг мой.
Ателий улыбнулся.
— Ты мне тоже нравиться, эллин, — сказал он Кену.
И они вдвоем направились к винным лавкам города.
Никий взглянул на Диодора.
— Думаю, нам с тобой стеречь лагерь.
— Пока я буду обедать? Отлично. — Киний улыбнулся. — Если мы сможем его удержать, из него выйдет отличный лазутчик.
Никий подождал, пока Кен со скифом ушли за пределы слышимости.
— Он очень умен.
Киний тоже заметил ум скифа, но удивился тому, что и Никий подтверждает ею оценку.
— В каком смысле?
Никий показал на лошадь.
— Если бы он остался с нами, разве мы доверяли бы ему в степи? И он показал, что умеет ездить верхом. Разумно после этого доверять ему.
Киний согласился и ответил:
— По-своему ты не меньше философ, чем этот спартанец, Никий.
