— Дело в том… — начал Аякс. Но тут же утратил решимость и замолчал.
У Киния закончилась одна нить, и он вдел в иглу вторую.
— Так в чем дело? — мягко спросил он.
— Я хочу увидеть мир, — провозгласил Аякс.
Киний кивнул.
— Похвально.
Аякс сказал:
— Здесь ничего не происходит.
— По мне, звучит недурно.
Киний подумал: хотел бы я жить там, где самые волнующие события — праздники и соревнования в гимнасии? Но сегодня, после утраты лошади, в предчувствии опасного путешествия, не уверенный в том, чего ждать от тирана в Ольвии, Киний подумал, что, возможно, легкая скука все же предпочтительнее.
— Я хочу… присоединиться к вашему отряду. Поехать с вами. Я умею ездить верхом. Я не очень хорошо метаю копье, но быстро учусь, зато умею драться на кулаках, бороться, сражаться копьем. И я целый год был пастухом — могу спать на голой земле, разжечь костер. Я убил волка.
Киний поднял голову.
— А что говорит твой отец?
Аякс улыбнулся.
— Говорит, я могу идти, если ты настолько глуп, что возьмешь меня.
Киний рассмеялся.
— Клянусь богами. Я так и думал, что он это скажет. Сегодня он придет сюда на обед.
Аякс энергично кивнул.
— Я тоже. И Пенелопа, моя сестра. Она будет петь. Она прекрасно поет. И пряжа у нее лучше, чем покупная. И она очень красива — мне не следовало так говорить, но это правда.
Киний раньше не встречался с таким отношением к себе — словно к божественному герою. И не мог не насладиться толикой этого откровенного восхищения. Но недолго.
— Буду рад познакомиться с твоей сестрой. И вечером поговорю с твоим отцом. Но, Аякс, — мы наемники. Это трудная жизнь. Сражения с царем-мальчиком — в каком-то смысле это все-таки война за родной город, пусть даже дома нас встретили неласково. Да, спать на голой земле нелегко. Но бывает и хуже. Дни без сна и ночи в дозоре, на спине лошади, во враждебной стране. — Он помолчал и добавил: — Война есть война, Аякс. Это не состязания за звание олимпионика. В современной войне редко проявляются добродетели наших предков.
Он заставил себя замолчать, потому что его слова оказывали действие, прямо противоположное тому, на что он рассчитывал. Глаза мальчишки сияли.
— Сколько тебе лет?
— Семнадцать. Будет в праздник Геракла.
Киний пожал плечами. Достаточно взрослый, чтобы стать мужчиной.
— Я поговорю с твоим отцом, — сказал он. И когда Аякс, запинаясь, начал благодарить, безжалостно добавил: — Клянусь коварным сыном Крона, парень! Ты можешь умереть. Бессмысленно, в чужой драке, в уличной стычке или защищая тирана, который тебя презирает. Или от стрелы варвара в темноте. Это не Гомер, Аякс. Война грязная, бессонная, кишащая червями и полная отбросов. Во время битвы ты безымянный человек в шлеме — не Ахилл, не Гектор, просто один из гребцов, движущих фалангу навстречу врагу.
