Киний помахал показывавшим на него синдам.
— Тебе не кажется, что большинство воинов честолюбивы? — сказал он.
Филокл улыбнулся.
— Ты тщательно скрываешь свою любовь к красивым нарядам. Подчеркиваешь нищету, щеголяешь в старом, рваном плаще, чтобы тем заметнее было потом твое великолепие.
— Можно сказать и так, — ответил Киний.
— Я и говорю. Или ты боишься каждый день одеваться нарядно, чтобы тебя не приняли за Никомеда?
Последние слова Филокла почти потонули в гуле толпы. Филокл кивнул Ателию, и тот проехал вперед. В руках у него был сверток в льняной ткани. Он передал его Филоклу.
— Мы поклялись, — сказал Филокл, — вручить тебе это на празднике Аполлона.
Киний развернул ткань. Внутри был новый меч, ножны из красной кожи с позолотой, округлая рукоять с изображением пары летящих грифонов. Рукоять венчала головка женщины.
Первая ила запела пеан.
Во время следующей паузы Киний сказал:
— Он великолепен. Но я не жду от царя даров.
— Тем не менее его прислал царь, — сказал Филокл с невеселой улыбкой. — Обрати внимание на головку. Не видишь сходства?
Киний сжал украшение в руке.
— Ты как трупная муха: сколько тебя ни гони, ты снова садишься и жалишь. — Намеренную резкость уничтожала его широкая улыбка. Меч ему понравился. Рукоятка удобно лежала в руке. Золотом блестела головка Страянки. Страянка — Медея. — Неужели он это послал?
Филокл улыбнулся.
— Конечно. — Он покачал головой. — Перестань так улыбаться — щекам будет больно.
И он отправился на свое место в колонне.
Но Киний не перестал улыбаться. Царь Ассагеты прислал ему сообщение. Или вызов.
Церемония была длинной, но приятной — музыка, множество ярких цветов. Она подняла дух горожан, гоплитов и гиппеев, и, когда архонт обвязал красный шарф вокруг нагрудника Киния, гиппарх испытал радость.
После длительного шествия через весь город Киний отвел гиппеев на ипподром и с благодарностью и похвалами отпустил — наказав собраться через два дня полностью готовыми к выступлению. Он прислушивался к гомону уходящих: сплетни, интонации, насмешки и подшучивания.
Дух воинов на высоте.
Словно заранее договорившись, все старые воины — наемники, пришедшие в город восемь месяцев назад, — встретились в казарме, а не пошли на скачки при факелах или на публичный пир. Здесь были все: Антигон, Кен, Диодор, Кракс и Ситалк, Аякс, Никий, только что вернувшийся из Пантикапея, Лаэрт и Ликел, Агий, Андроник и Ателий — последний, потому что была его очередь растирать лошадей, — и Филокл, который явился с двумя городскими рабами и большой амфорой вина.
