Царь кивнул, слушая, как слова Киния переводят на сакский.
— Значит, мое войско будет не только угрожать, но и защищать, — сказал Сатракс. Он оперся подбородком на руку. — Пройдет не менее месяца, прежде чем я соберу хотя бы половину своего войска.
Заговорил Матракс. Царь выслушал его и кивнул.
— Матракс говорит, что переправу нужно уничтожить немедленно, а всадников отправить сегодня же.
Киний посмотрел на Матракса и согласно кивнул. Потом сказал:
— Наш лагерь должен быть на другом берегу великой реки, близ брода. Если предстоит битва, нужно, чтобы все преимущества были на нашей стороне. Если дойдет до крайности, пусть Зоприон переправляется через реку.
Страянка подождала, пока его слова переведут, и заговорила. Заговорили и несколько сакских вождей.
Царь сказал:
— Все согласны с тем, что место для лагеря нужно определить на дальнем берегу у Большой Излучины. Там есть вода и корм для лошадей, а припасы можно подвозить на лодках. — Он помолчал и добавил: — Да будет так. Сбор у Большой Излучины назначаю на летнее солнцестояние. — Кинию он сказал: — Ты приведешь городские войска? У нас нет гоплитов, и мало у кого даже из вождей есть доспехи ваших конников.
Киний согласился.
— К солнцестоянию я приведу войска эвксинских городов к Большой Излучине.
Он надеялся, что сказал правду.
Кампанию обсуждали еще два дня. Планировали сбор саков. Отправили во все сакские кланы вестников, сообщить о сборе. Подготовили письма в Пантикапей и Ольвию. Матракс с шестьюдесятью воинами отправился уничтожать переправу. Он считал, что должен сам руководить этим. Перед отъездом Киний отвел его в сторону и попросил пощадить крестьянскую землю, на которой похоронен Гракх. Матракс рассмеялся.
— Я много раз пил там вино, Киниакс, — перевел Ателий. Матракс обнял Киния, и тот ответил тем же. — Старик может не бояться нас. — И он так сдавил Киния, что чуть не сломал ему ребра. — Поменьше тревожься, Киниакс. Мысль хорошая.
Киний выбрался из объятий Матракса. Его смущало доверие сака.
— Я никогда не командовал войсками, — сказал он.
Молодой царь появился за своим полководцем. Глядя на Киния, он пожал плечами.
— Я тоже. Но если я собираюсь шить обувь, то обращаюсь к сапожнику.
— Платон, — с кривой улыбкой сказал Киний.
— Сократ, — возразил Филокл. — Платон попытался бы сам сделать себе обувь.
Рынок в сакском городе был не меньше, чем в греческих городах на Эвксине. В двадцати лавках продавали любые виды оружия, от простейших ножей для еды до ромфеев
