Госпожа Страянка вошла одна, без всякой торжественности, отбросив клапан и закрыв его снова одним ловким движением руки. Войдя, она обошла вокруг костра, подобрала под колени длинную оленью шкуру и одним гибким движением села. Коротко улыбнулась Филоклу.
— Приветствую тебя, человек из Греции. Да взглянут на тебя благосклонно боги.
Она сказала это так хорошо, так бегло, что только позже Киний понял, что она просто заучила фразу наизусть.
Филокл серьезно кивнул, словно разговаривал с матроной богатого дома:
— Приветствую, деспойна.[52]
Киний не мог сдержать улыбку. Лицо то же самое, но не такое свирепое. Те же голубые глаза и смешные густые брови, которые почти сходятся между глаз. Он неучтиво загляделся в ее глаза, а она смотрела на него. Угол ее рта дернулся.
— Приветствую, госпожа.
Не так неуверенно, как он опасался.
— Я желаю… послать… за Ателаксом. Да?
Голос у нее низкий, но очень женственный.
— За Ателаксом? — переспросил Киний.
— За Ателием. Так его здесь зовут.
Филокл открыл клапан шатра и позвал.
Сразу появился Ателий; очевидно, ждал снаружи. Едва он вошел, в шатре что-то изменилось. До сих пор она смотрела на Киния. Но когда у входа показался Ателий, она стала смотреть по сторонам.
— К говорению, — сказал Ателий.
Киний решил нанять в Ольвии учителя, чтобы тот как можно быстрее помог Ателию овладеть склонениями.
Госпожа Страянка говорила негромко и долго. Ателий подождал, пока она совсем не закончит, и задал ей несколько вопросов, а она ему — один. Скиф повернулся к Кинию.
— Она говорит много хорошо для тебя, твой род и как это сказать? Сердце? Храбрый. Она говорит, ты убить большой человек гет. Этот человек убил ее… близкому человеку, дорогому другу. Да? И другое. Другое все хорошо. Потом это — она сожалеть, что взяла с нас дань за равнины. Неприятности для каменных домов, неприятности для лошадиного народа саков. Она говорит: «Ты не сказать Ольвия!», и я говорить: «Ты никогда не спрашивать!», но, по правде сказать, ты сам не говорить мне, или, может, я не понять. Или нет. Да?
Филокл придвинулся ближе.
— Все это я уже слышал. Этот гет, которого ты убил, — он убил кого-то важного для нее. Не родственника. Не мужа. Любовника? Не думаю, что мы узнаем.
Киний кивнул. Похвала за похвалу, если ценишь того, кто ее дает.
— Скажи ей: мне жаль, что она потеряла друга.
Ателий кивнул и заговорил с женщиной. Та тоже кивнула. Она заговорила, потянув себя за тяжелую прядь волос.
— Она говорит: срезала это из-за утраты. Значит, не сейчас — давно, я думаю.
