— Ты Ахилл? — спросил Киний.
— Увы, нет, но хотел бы, — ответил другой юноша, Софокл. — Мой учитель говорит, что Ахилл — образец для всякого благородного человека.
— Ты так хорошо владеешь оружием, что я могу рассчитывать, что ты один изрубишь множество противников? — спросил Киний.
Парень опустил взгляд. Другой — Кир — хлопнул его по спине.
— Настоящая война — это смертный бой. А со смертью теряешь все: свободу, любовь, имущество. Чтобы это сохранить, стоит пуститься на хитрости. Особенно если враг превосходит вас числом и лучше подготовлен.
Киний произносил все те слова, какие бывалые воины говорят молодым, и ему внимали с тем же недоверчивым выражением, с каким он когда-то слушал рассказы друзей отца, которые сражались при Херонее.[49]
Спешились, чтобы поесть. Рабы подали великолепные блюда, достойные принцев на охоте. Киний не жаловался — провизия скоро кончится, и всем придется есть то, что Киний везет на двух мулах под присмотром Арни. Филокл ел за двоих и снова повернул разговор в сторону философии.
— Как по-вашему, почему на войне существуют правила? — спросил он.
Эвмен потер голый подбородок.
Филокл показал на Киния.
— Киний говорит вам: будьте готовы прибегнуть к обману. Должны ли вы использовать лазутчиков?
Эвмен пожал плечами.
— Все используют шпионов, — сказал он с цинизмом молодости.
— Агамемнон послал Одиссея шпионить в Трою, — сказал Софокл.
Он скорчил гримасу, показывая, что, хоть говорит об этом, сам не очень верит своим словам.
— Если берете пленного, можно ли пытать его, чтобы получить сведения? — спросил Филокл.
Парни заерзали. Эвмен забыл о еде.
Киний, не вставая, пнул Филокла в колено.
— Одиссей пытал пленного, — сказал он. — Это есть в «Илиаде». Я помню.
— А ты бы стал? — спросил Филокл.
Киний потер подбородок и уставился на свою еду — почти как Эвмен. Потом поднял голову.
— Нет. Разве что по какой-нибудь очень серьезной причине, — но и в таком случае это подло. Это не для людей.
Софокл оторвал взгляд от еды.
— Ты хочешь сказать, правила глупы?
Филокл покачал головой.
— Я ничего не говорю. Я задаю вопросы, а вы на них отвечаете.
— Командир говорит, что война — это смерть. Так зачем правила? — Софокл в поисках одобрения взглянул на Киния. — Все, что приводит к победе, хорошо. Разве нет?
Филокл подался вперед.
— Нападешь ли ты на противника во время перемирия? Например, если он собирает своих мертвецов?
Софокл отпрянул, его лицо гневно вспыхнуло, но он с упорством юности стоял на своем.
