— Ты не заснула, маленькая? — спросил он, опускаясь за свой стол, когда студенты гурьбой покинули аудиторию.
— Ты что! Это же так интересно! — с сияющими глазами выпалила она, поднимаясь, чтобы подойти к нему ближе. — Спасибо за приглашение, Цесин. Мне очень понравилось. Я бы все твои лекции с удовольствием послушала.
— Боюсь, что сегодня у меня остались только семинары. Тебе лучше поехать домой поспать, — предложил он. — У тебя глаза совсем красные.
Микея покачала головой:
— Днем в общих домах невозможно спать. Слишком много народу, шумно, а перегородки тонкие.
— Поезжай ко мне, — пожал плечами Цесин. — Просто возьми плед и ложись в гостиной или на террасе — где хочешь. Можешь в гостевой спальне.
Глаза Микеи широко распахнулись:
— Но это… это как-то…
— Это абсолютно нормально. Поезжай, — отрезал он. — У меня еще три семинара. За это время ты успеешь хорошенько выспаться. А потом мы пообедаем, хорошо?
Микея изумленно уставилась на него. Профессор Цесин эс-Эммар, автор ее любимого учебника, хотел пообедать с ней? Хотел, чтобы она отоспалась у него дома? Заплатил за лечение ее рук? Еще пару недель назад она бы сочла сумасшедшим любого, кто сказал бы, что такое может с ней произойти.
— Спасибо, Цесин, — с каким-то восхитительно приятным теплом в груди сказала Микея и, повинуясь мгновенно порыву, наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку, и тут же вспыхнула, увидев его удивленные глаза, и побежала к выходу из аудитории, чтобы в коридоре смешаться с толпами студентов. Она раскраснелась от смущения, сама не зная, что на нее нашло. Ее губы еще долго хранили на себе отпечаток грубоватой небритой щеки, царапнувшей их. И это вызывало прилив тепла где-то глубоко внутри.
Ариадна.
Косы. Самое ненавистное для нее на Горре — это косы. Ей почти сразу объяснили, что принято заплетать их в школу. Ее разумный аргумент о том, что это правило разработано для местных девочек моложе шестнадцати, а не для землянок старше тридцати, разбилось о контраргументы ее опекуна, что учителя-женщины тоже ходят с косами. К сожалению, это соответствовало действительности. Не то, чтобы существовал такой закон — просто обычай.
Но ее попытки нарушить его почему-то ужасно огорчали окружающих, и пришлось смириться. Даром, что поначалу ее темно-русым волосам недоставало длины, даром, что ее пальцам недоставало ловкости, что выходило криво, и пряди все время выбивались. Даром, что косы ей не очень-то шли. Хотя, когда Ариадна привыкла, пришлось признать, что все-таки шли — если, конечно, заплетать по-человечески, а не как она это обычно делала сама.
