Какое-то время мы лежали молча, наслаждаясь вечерним теплом. Я заметила, что за день спина Кипа, и без того испещрённая царапинами и порезами, покраснела под солнцем.
Он поймал мой взгляд на его обнаженные израненные плечи.
— Не думай, что тебе удалось избежать такой же участи. — Он указал на синяки и царапины на моих обгоревших руках. — Мы с тобой оба сейчас хороши.
— Тебе лучше не проводить много времени на солнце.
— Сейчас цвет лица меня совсем не заботит. Поимка, заключение, пытки — вот это да, а загар — нисколько.
— Звучит довольно жизнерадостно для человека, у которого такое на уме. Ты не боишься?
Он улыбнулся:
— Того, что нас вернут? Нет. — Он, все еще улыбаясь, окинул взглядом теснину, расположенную ниже, и реку, омывающую ее подножие. — Потому что я не вернусь. Даже если нас найдут — я лучше спрыгну c утеса.
* * * * *
Несмотря на то, что мы лежали тесно прижавшись друг к другу на узком уступе, сгущающаяся темнота принесла с собой ощущение анонимности, поэтому говорить стало проще. Я поймала себя на том, что рассказываю Кипу о годах в камере сохранения и даже о днях, проведенных в селении, да и о детстве в деревне.
— Извини, я, должно быть, совсем тебя заболтала.
Он шевельнулся рядом — пожал плечами.
— Ну, сам-то я не многое могу тебе поведать.
На самом деле лишенный собственного прошлого, он жадно внимал мне и задавал вопросы, побуждая рассказывать всякие подробности. В частности, о Заке.
— Это, наверное, для тебя самое странное. В смысле, конечно, все странно, но самым странным мне представляется ничего не знать о собственном близнеце.
— Именно. Все остальное, естественно, важно. Но мне кажется, что я вроде как отрывочно представляю, кто я такой, независимо от того, где я жил или чем занимался. Но такой огромный пробел, как полное отсутствие воспоминаний о моем близнеце, оставляет ощущение, что я сам себя до конца не понимаю.
— Даже не представляю, как такое возможно. Словно у тебя отняли половину. Как будто отрезали руку или ногу. — Повисла тишина. — Извини, я не хотела...
Он рассмеялся:
— Я тебя понял. Но не надо слишком уж меня жалеть. Твой близнец — вовсе не небесное благословение.
— Само собой. Но я не в силах представить на его месте кого-то ещё. И если бы он был другим, я бы тоже изменилась. Мечтать о другом близнеце — то же самое, что тебе мечтать о двух руках. Я даже вообразить не могу, что Зака нет.
— Верю. А вот что касается моей близняшки, то даже если мой разум ее позабыл, тело так поступить не сможет. Приведись ей завтра попасть под телегу, не будет никакой разницы, знаю я ее или нет. Мое тело вспомнит чертовски быстро.
