— Не очень, — солгала я. По мере продвижения вглубь горы холод усиливался.
Мы лежали близко, но не соприкасаясь.
— Боишься?
Я на минуту задумалась:
— Да, боюсь. Что нас поймают, что мы заблудимся и навсегда тут застрянем. Но это не намного хуже того, что было раньше.
— Но тебя же не в резервуаре держали?
— Нет, в камере. — У меня перед глазами снова мелькнули баки. Мои четыре года в темнице, с подкрадывающимися безумием, клаустрофобией и безнадегой казались детским лепетом по сравнению с тем, что пришлось вынести ему. Некоторое время мы молчали. — А тебе страшно?
— Не могу сказать, что наслаждаюсь всей этой затеей с пещерой, но почему-то не боюсь, хотя, вероятно, должен. Я чувствую себя по-новому — наверное, так можно сказать. Просто потому, что дышу свежим воздухом.
— Но что нам делать дальше, когда выберемся отсюда?
— Понятия не имею. Но тоже не беспокоюсь по этому поводу. Такая своеобразная симметрия — я не представляю, что со мной было раньше, и не знаю, что будет потом.
— Они не перестанут нас искать.
Он вздохнул и перекатился на бок:
— Вряд ли я интересую их больше, чем сам себя.
Мы проспали, наверное, около часа. Я разбудила спасенного и заставила подняться, но он едва держался на ногах. Представить не могу, что на него повлияло больше: нахождение в резервуаре или внезапное освобождение. Его тело еще не привыкло к самому себе; поначалу он передвигался, словно пьяный. «Давай поспим», — повторял он снова и снова каждые несколько часов. В странном безвременье туннеля наш путь стал похож на сон или бред: подъем, ходьба, краткий сон, подъем, ходьба, сон. Когда впереди мелькнул свет, только резь в глазах убедила меня, что я не сплю. Узкий лаз из пещеры зарос кустарником, но не достаточно густым, чтобы солнечные лучи не пробивались внутрь. Но что это был за день, я не знала.
Морщась от солнца, мы вышли на крутой склон, ведущий к широкой и стремительной реке. Сначала я проклинала колючие заросли, через которые нам пришлось продираться, но неприлично большие спелые ягоды быстро примирили меня с царапинами. Я жадно собирала плоды, позабыв про колючки, и уже не различала, чем окрашиваются мои пальцы: кровью или ярким соком. Мой попутчик тоже ел, но затем отвернулся, ухватился рукой за камень и согнулся, извергая содержимое желудка.
— Слишком быстро? — спросила я.
Он вытер рот:
— Извини. Я думал, прошло уже достаточно времени. В смысле, я знаю, что ты довольно давно не ела, но я-то питался через трубку…
