— Мы не знаем. У нас нет новостей, — ответил Симон.
Она внимательно посмотрела на него, чтобы быть уверенной, что он не лжет. И Симон понял, что он никогда не сможет ей сказать ничего, кроме правды.
Элеа произнесла один слог, потом остановилась. Она хотела задать вопрос, но не решалась, потому что боялась получить ответ.
Она обвела глазами всех присутствующих и наконец, вновь обернувшись к Симону, очень мягко спросила:
— Пайкан?
Короткое молчание, щелчок, и нейтральный голос Переводчика — который не был голосом ни женщины, ни мужчины — заговорил на семнадцати языках на семнадцати каналах: "Слово "Пайкан" не фигурирует в словаре и не отвечает никакой логической возможности неологизма. Я позволю себе предположить, что речь идет об имени".
Она тоже услышала это объяснение на своем языке.
— Конечно, это имя, — подтвердила Элеа. — Где он? Вы знаете что-либо о нем?
Симон озабоченно посмотрел на нее:
— Мы о нем ничего не знаем… Как вы думаете, сколько вы спали?
— Несколько дней? — в голосе Элеа звучало беспокойство. Она снова обвела взглядом помещение и людей, которые ее окружали, и ощутила страх, как сразу после своего пробуждения. Кошмарный сон. Она не могла даже представить себе невероятного объяснения, пыталась зацепиться за возможное.
— Сколько я спала?.. Недели?.. Месяцы?..
Нейтральный голос Переводчика снова вмешался: "Здесь я перевожу приблизительно. Кроме понятия дня и года, все измерения времени, которые были мне даны, полностью отличаются от современных. Они также различаются у мужчин и у женщин, в математических формулах и в повседневной жизни, различаются в зависимости от времени года и от состояния бодрствования или сна".
— Больше… — сказал Симон. — Гораздо больше… Вы спали в течение…
— Осторожно, Симон! — воскликнул Лебо.
Симон размышлял несколько секунд, глядя на Элеа. Потом он повернулся к Лебо: "Вы так думаете?"
— Я боюсь… — сказал Лебо.
Элеа испуганно повторила вопрос:
— Сколько я проспала?.. Вы понимаете мой вопрос?.. Я хотела бы знать, сколько времени я спала… Я хотела бы знать…
— Мы вас понимаем, — успокоил Симон.
Она замолчала.
— Вы спали…
Лебо снова прервал его: "Я не согласен!"
Он прикрыл рукой микрофон, чтобы его слова не дошли до Переводчика, а их перевод до ушей Элеа:
— Вы повергнете ее в ужасный шок. Лучше было бы сказать ей позже…
Симон был чернее тучи. Он упрямо насупил брови.
— А я не против шокотерапии, — заявил он, тоже прикрывая микрофон рукой. — В психотерапии предпочитают шок, который очищает, лжи, которая отравляет. И я полагаю, что сейчас она достаточно сильна…
