— Отдыхайте. Я пойду крышу латать… Целый день пролежали они в тревоге. Только под вечер заскрипела ляда[14] и послышался знакомый голос:
— Пора в дорогу.
Когда они вышли во двор, там уже стояла арба.
Партизаны легли на сено. Охримчук укрыл их сверху рядном, притрусил сеном, и арба покатилась по улице. Дружно бежала пароконка по укатанной дороге. Повозка так подскакивала на выбоинах, что даже в глазах рябило.
— К мосту подъезжаем! — послышался голос Охримчука.
Кто не знает, как охраняли мост фашисты, да еще весной, во время половодья! Рука Петра судорожно сжимала рукоятку пистолета. Только бы проскочить. А там сам нечистый поможет, ведь лес недалеко…
Застучала под колесами мостовая, кони перешли на размеренный шаг. «Сейчас часовой загородит дорогу»,- подумал Ивченко.
— Пферде, хальт! — послышался окрик.
— Дрова, понимаешь, по дрова еду… для управы… для пана Трикоза, — доносились обрывки речи Охримчука.
И вот уже арба катится по деревянному настилу — опасность, однако, еще не миновала.
Наконец въехали в лес. Охримчук распряг лошадей.
— Ну что ж, хлопцы, счастливой вам дороги!
Он произнес это печально, с тоской. Петру сразу стало жалко пожилого Охримчука, которого он долгое время так презирал.
— Может, еще встретимся когда-нибудь, а если нет, то не поминайте лихом. Отправился бы я с вами, да не могу — жена вот-вот родить должна. Как же ее одну бросить? И радость и горе мне с ней.
На том и распрощались.
Солнце уже село за густые верхушки деревьев, когда трое направились по глухой просеке в глубину леса. Четвертый повернул к городу.
— Ничего не понимаю, — отозвался Ивченко. — Полицай и…
— А что тут понимать? Охримчук — человек наш, только слишком ограниченный и безвольный. В полицию случайно попал, так сказать, угодил в сети, расставленные Трикозом.
«Святая правда, Трикоз не одному Охримчуку силки готовил», — отметил Петро про себя.
Их разговор прервали несколько выстрелов, прогремевших где-то возле речки. Партизаны переглянулись и поехали дальше. Им и в голову не приходило, что в ту минуту угасала жизнь человека, о котором они только что говорили…
С тех пор как Коляда и Ивченко доставили в партизанский лагерь раненого комиссара, прошло много дней. Немало событий произошло в жизни таращенковцев. Успешно проскользнув сквозь вражеские заслоны, отряд уже давно перебазировался в Брянские леса и влился в одно из крупных соединений. На огромнейших пространствах партизаны были полновластными хозяевами, и фашисты не осмеливались появляться в их владениях.
