- Мы проедемся по Брабанту, - произнес Лоенгрин, - а заодно заглянем и к этим хозяевам замков. Нужно выслушать их доводы, как полагаю.
Перигейл устало махнул рукой.
- Да какие доводы... Все тупо надеются, что отсидятся.
- До какого времени?
Перигейл взглянул несколько удивленно.
- Пока вас не сбросят с трона. Многие полагают, что вы, ваша светлость, слишком чисты и наивны, чтобы удержаться на таком высоком троне. И хотя Господь сказал ученикам, чтобы были чисты, как голуби, и мудры, как змеи, но вы вряд ли станете что-то брать от змеи. И еще Господь сказал, что не мир он принес, а меч... но вы стараетесь как можно реже браться за свой благородный клинок... хотя паладин?
Лоенгрин развел руками.
- Христос не ходил с мечом. И мы должны вынимать его только в случае, если по-другому уже никак нельзя.
Перигейл поморщился, посмотрел на молодого хозяина с великим сомнением, тяжело вздохнул.
- То-то многие рыцари весьма удивлены, ваша светлость...
- Чем?
- Что вы оставили жизнь Тельрамунду, - ответил он. - Все-таки он гнусно оклеветал нашу милую хозяйку... и едва не лишил ее герцогства!
Лоенгрин покачал головой.
- Нужно быть милосердным. Я просто не мог его убить... только потому, что я сильнее.
Перигейл покачал головой.
- Но дело не только в этом...
- А что еще?
- Тельрамунд, - ответил Перигейл несчастным голосом, - крепкий зверь... Одним поражением его не сломить, хотя да, это был мощный удар! Никто и никогда не отправлял его на землю в поединке. Даже в битвах, когда он вламывался в ряды врага, а люди за ним не поспевали, он получал меньше ран.
Лоенгрин нахмурился.
- Вы намекаете, что он что-то может еще? Восхотеть реванш?
- Не в поединке, - ответил Перигейл. - Тельрамунд дважды на гнилую доску не наступит. Если даже будете вызывать на поединок, он не станет с вами драться. Да-да, просто откажется, он не слишком щепетильный. Однако он не только чудовищно силен, но и хитер, изворотлив, бесчестен. Я знаю, ни перед чем не остановится, чтобы повредить вам.
Лоенгрин подумал, на мгновение глаза потемнели, потом вскинул голову, и вся конюшня словно осветилась от его жизнерадостной белозубой улыбки.
- Я верю, чистым душам повредить невозможно!
Перигейл обронил:
- Но повредил же Эльзе? И если бы вы не появились...
Лоенгрин широко улыбнулся.
- Но я же появился?
Перигейл смотрел на него беспомощно, Лоенгрин вроде бы прав, но и слишком уповать на Божью волю нельзя. Господь вел человека только до того момента, как Ева согрешила со Змеем, после чего он махнул на них рукой и пинком вышвырнул ее вместе с Адамом, что взялся защищать свою женщину, пусть даже она и тяжко провинилась перед ним самим.
