– Почту за честь, – улыбнулся тот.
– Хватит о болезнях, Ханс, – поморщился Дидерикс. – В присутствии красивой женщины хочется выглядеть безупречным.
– Вам это удается, господин фон Дидерикс, – улыбнулась Ольга.
– Здоровье мадам Незнамовой! – заключил Грюнлих.
Фон Дидерикс предложил отвезти их после ресторана домой на прибывшем за ним автомобиле, но Ольга отказалась.
– Вечер чудесный, – объяснила она. – А мне полезны прогулки.
– Тебе ничего не светит, Вернер, друг! – пьяно воскликнул Грюнлих. – Она влюблена в мужа, как кошка.
– Заткнись, Ханс, – ткнул его в бок Дидерикс. – Доброй ночи, друзья.
Машина, увозящая немцев, скрылась за поворотом ночной улицы.
– Спасибо тебе, Оля, – сказал Алексей.
– За что?
– За непринужденность. По-моему, Грюнлих расслабился.
– А кто он такой вообще, ты понял? – спросила она.
– Пока нет, – ответил Алексей. – Но про рейхсминистра он упомянул не ради того, чтобы пустить пыль в глаза. Во всяком случае, не только ради этого. Он может быть хорошо осведомлен.
– О чем? – стараясь скрыть тревогу, спросила Ольга.
– О том, когда Германия намерена напасть на СССР.
Сердце у нее забилось стремительно.
– Все-таки война… – со страхом, которого не в силах была скрыть, произнесла она.
– Да. В этом невозможно сомневаться. – В голосе Алексея страха не было, только сосредоточенность. – И я должен выяснить, когда она начнется.
Некоторое время шли молча.
– Алеша, ведь я ничего не знаю о тебе, – нарушила молчание Ольга. – А после того, что ты мне сегодня сказал… Может быть, вообще все, что я знала о тебе до сих пор, это сплошная… неправда? Я не знаю, – повторила она.
– А ты спроси, – улыбнулся он. – О чем хочешь знать, о том и спроси.
– Да я обо всем хочу. – Ольга тоже улыбнулась, несмотря на тяжесть, лежащую на сердце. – Ты вот рассказывал сегодня, как верхом ездить учился… Мне, знаешь… Все в тебе кажется особенным! – выпалила она.
– Ну, в обучении верховой езде точно ничего особенного не было, – пожал плечами Алексей. – Как и во всем моем детстве. Обычное детство в обычном имении. Я и помню только яркие мелочи: ночное с деревенскими мальчишками, лапта… Мои сознательные воспоминания уже менее отрадны.
– Мои тоже, – вздохнула Ольга. – Мама умерла еще в Константинополе. Папа привез меня в Болгарию и тоже вскоре умер. В гимназии я выучилась на деньги благотворительного общества. Ну, а об университете уже и мечтать было невозможно. Счастье, что мамина болгарская подруга отыскала меня и приняла на работу.
