- Солнце давно село, - сказала Джи. - Все! Хватит! Я не шевельну больше даже пальцем и вам не позволю. Отдохните, моя госпожа, и пойдем домой... Если этот мерзкий Герма начнет к вам приставать, я задушу его своими же руками.
- Ничего, Джи, я тоже пока не умерла, - слабо улыбнулась Дульси. - Рабыни уже ушли на ужин?
- Да, госпожа. По-моему, мы тут самые непокорные, а потому самые проклятые работники! - Джи вдруг поперхнулась словом. - Высокие звезды! Опять эта мразь - Герма! Он идет к нам. Я боюсь...
- А ты ничего не бойся, - спокойно сказала Дульси, вглядываясь в приближающуюся тушу надсмотрщика. - Я, конечно, больна, но я полностью владею ситуацией.
- Ну что, Ваше Высочество, - глумливо загремел Герма. - Опять слабость в коленках и руках? Опять нет сил поднять камень?
- Урод! - прошипела Джи. - Как я его ненавижу!
- Спокойно, моя девочка! - властно произнесла принцесса. - Всему есть начало и свой конец. Спокойно!
- Вы мне, шлюхи, надоели! - грозно заявил Герма. - Я не стану ждать ночи и вылечу тебя, грязная рабыня, прямо здесь, на плантации! Пусть твоя служанка оценит мои возможности.
Он победно рыгнул, ухватил Дульси за руку.
- Где тут у нас посуше? Выбирай! Похохатывая, Герма стал свободной рукой расстегивать свои омерзительные шорты.
- А где угодно, мой возлюбленный, - так же беспечно ответила Дульси и, выхватив из складок одежды широкий короткий кинжал, воткнула его в сердце надсмотрщика. Герма тупо посмотрел на кинжал, губы его шевельнулись.
- А вот говорить тебе, милый, уже нечего не надо! - яростно воскликнула Дульси и, с трудом вырвав кинжал из жирного тела, опять с отчаянной силой всадила нож в рану - наперекрест!
Герма замычал и рухнул замертво лицом в грязь.
- Вот и все, Джи! - сказала Дульси! - А ты боялась, моя девочка.
Они пробрались к реке, умылись.
- Что же будет дальше, госпожа? - спросила Джи, вытирая лицо полой накидки. - Мы пробовали убежать - тщетно! Мы избавились от этой мрази... Но что дальше?
- Не знаю, Джи, - сказала Дульси, моя и моя рука в проточной воде. - Не знаю... У меня какое-то странное ощущение, что я в самом деле владею ситуацией. Смешно другое: я пока, моя девочка, не могу понять саму ситуацию. Все где-то рядом, под рукой, но что-то последнее, крайнее, самое важное не пойму. Пошли спать, Джи! Может, ночью и придет ко мне откровение.
Незнакомая и медленная луна вставала над лагерем рабынь, и две из них покорно подошли к бараку и так же, как все остальные товарки, рухнули на свою подстилку из сухих водорослей.
