10 сентября его не стало, наш план большой беседы сорвался…
Подбирая с его вдовой Ириной Аркадьевной, что бы такое дать из его творчества в годовщину кончины, сошлись на том, что надо что-то из посвящённого Ирану. Этой стране он отдал годы жизни, исследований, сделал много открытий. Бывший посол Исламской Республики Иран в РФ Махмуд Реза Саджади писал: «Имя Дмитрия Анатольевича Жукова вместе с именем Имама Хомейни останется в современной истории двух дружественных народов». И быть тому!
Представляем одну из глав книги Д. Жукова «Иран. От Хомейни до Хаменеи», а также небольшую подборку собранных и переведённых писателем афоризмов и наставлений Имама Хомейни.
Имам Хомейни носил чёрную чалму, как и нынешний духовный лидер Исламской Республики Иран Хаменеи, речь которого я слышал, сняв туфли, в пятницу при большом стечении народа в мечети Тегеранского университетского городка, которая представляет собой большой навес, весьма отличающийся от роскошных дворцов с радиофицированными минаретами, что строятся сейчас повсеместно в разбогатевших на нефти мусульманских странах. Превосходно поставленным голосом со своеобразным тембром, как бы с трещинкой, он говорил о «текущем положении», опираясь на высказывания имама Хомейни. Слышал я и крупнейшего религиозного и государственного деятеля аятоллу Рафсанджани, который был в белой чалме.
Это не отчёт специального корреспондента, а потому отмечу только, что у обоих риторика отработана в совершенстве, с должными паузами и ударными концовками пассажей, после которых раздавался многотысячный рокот «Аллах акбар!» или другое ритуальное скандирование. Говорят, каждый иранец – прирождённый оратор…
Помолившись под руководством пятничного имама, который подавал знак, когда всем вместе, касаясь локтями друг друга, чтобы почувствовать общность, надо склоняться, верующие разошлись. Почти все они были в современных костюмах, но ни у одного из них не было галстука, ни у одного мужчины в Иране, как бы наперекор всемирной моде, в знак протеста против удавки. У всех бороды, но у молодых это что-то вроде сильной небритости, ставшей модной и на Западе, не осознающем, откуда что пошло.
Женщины молились отдельно под навесом и одеты были все в просторные платья, скрадывающие соблазнительное изящество фигуры. Головы покрыты большим платком, хиджабом, – чадрой, не закрывающей лица. Впрочем, косметика позволительна, и плечики тоже, а мешковатость или приталенность платья, как меня уверяли мужчины, зависит от того, насколько жена любит мужа и не хочет или хочет нравиться другим мужчинам.
