Сегодня Делонг сообщил Нидерманну свои последние наблюдения о том, что течение относит лед на север и что благодаря этому их тяжелый путь лишь в самой малой степени подвинул их на юг. Делонг сообщил это только Нидерманну, как самому отважному, хладнокровному матросу из команды. И Нидерманн принял это, как должно, совершенно спокойно.
— Значит, нужно изменить направление, капитан.
— Да, Нидерманн, на юго-запад. Я вас прошу никому не сообщать о моих наблюдениях. Зачем отнимать последнюю надежду у этих несчастных людей?!
— Можете быть спокойны, капитан.
Теперь Нидерманн один со своими мыслями, только милый мохнатый Тоби, любимец команды, трется у его ног, жалобно скуля. Он гладит его по костлявой острой спине.
— Совсем плохо наше дело, — говорит Нидерманн, — совсем плохо, понимаешь ли ты это, милый песик.
И Тоби глядит на матроса добрыми, умными глазами, точно хочет сказать: «Да и мне не слаще, уж в этом можете быть уверены».
Из палатки тихий стон доносится до Нидерманна. Он приподнимает край ее и осторожно заглядывает внутрь.
Все спят. Только Ax-Сам сидит в своем меховом мешке, высвободив руки и тихо и горестно покачивается из стороны в сторону. Его печальная фигура, его большие грустные глаза выражают то же, что глаза Тоби. Это — глубокая усталость, подорванная испытаниями надежда, сознание возможной и, может быть, близкой смерти. Нидерманн прекрасно знает, что эти чувства можно подглядеть у товарищей только ночью, когда тоскующий уверен, что его никто не видит.
На утро Ax-Сам будет опять так же весел, так же будут сверкать белые зубы на его черномазом лице.
— Ну, как ты себя чувствуешь, Ах-Сам? — спросят его.
— Ничего, я здоров и мне хорошо.
Нельзя же, в самом деле, расстраивать товарищей своими мелкими личными делишками. И так думают все. начиная с повара и кончая капитаном.
Однажды утром, после ночевки под проливным дождем, капитан вышел из палатки и позвал к себе Эриксена.
— Ну, Эриксен, как вы себя чувствуете сегодня, мой дорогой?
— Прекрасно, как и всегда, капитан.
Капитан с удовольствием взглянул на веселое лицо матроса. В самом деле, Эриксен выглядит лучше всех. Он не так худ и бледен, как остальные, он еще не утратил своей беспечности, своей веры в счастливый исход.
Капитан ласково положил ему руку на плечо.
— А я-то думал про вас, что вы окажетесь наименее выносливым; многие уже стали прихварывать, а вы как-будто веселее и бодрее с каждым днем.
— Это потому, капитан, что вы ни разу не поручали мне тяжелой работы.
