— Я иду на палубу, — сказал Делонг.
Наверху глазам капитана представилось необычайное зрелище. Низкое ночное солнце, стоящее почти на краю горизонта, освещало косыми лучами необозримое ледяное поле. Все оно пришло в движение. Льдины трескались открывая, как пасти, широкие водные трещины, громоздились друг на друга.
Вся команда была на палубе.
— Мельвиль! — крикнул Делонг, — немедленно развести пары, все по местам!
С необычайной быстротой «Жанетта», казавшаяся столь долгое время совершенно лишенной жизни, пришла в движение. Забегали люди, заработали машины.
Делонг продолжал наблюдать за движением льда. Идущая от носа корабля трещина на глазах заметно расширялась. Капитан ясно видел, что еще несколько мгновений — и судно станет прямо в открывшейся полынье: правда, вдали не было видно широких пространств открытой воды, но при благоприятном ветре и быстром таянии льда для «Жанетты» открывалась надежда благоприятно пробиться среди ледяных чудовищ.
Сзади капитана очутился Нидерманн.
— Либо пан, либо пропал, — сказал он.
— Да, Нид, и я так думаю. Вся надежда на нашу добрую «Жанетту». Она выдержит?
Нидерманн помолчал и затем тихо сказал, не глядя на капитана.
— Нет, капитан, не выдержит.
И он указал рукой на льдины, кружившиеся вокруг «Жанетты», как в кипящем котле.
Как бы в ответ на его слова новый удар потряс корабль, и после столького времени «Жанетта» покачнулась и, освобожденная, стала прямо в воде. Крик ликования пронесся по кораблю.
— Свободен! свободен! — кричали матросы.
Торжествующий Эриксен выбежал на палубу.
— Я говорил, я говорил, — кричал он, — я был уверен. Теперь на юг, на юг.
Ax-Сам, действительно, был, кажется, готов пуститься в пляс. До ушей капитана доносилась бодрая песня матросов: «Натягивай, ребята, натягивай крепче!»
…«Жанетта» шла, шла собственным ходом, управляемая теперь уже не льдинами, а волей и намерениями экипажа. Все лица сияли такой надеждой, что это чувство поневоле передалось не только капитану, но даже и недоверчивому, всегда ожидающему всего дурного Мельвилю.
Наступила ночь. Правда, полярная летняя ночь ничем не отличается от дня, так как незаходящее солнце продолжает так же ярко освещать необозримую ледяную пустыню. Корабль медленно и упорно пробивал себе дорогу. Команда падала с ног от утомления, но никто не покидал работы. Надежда, стремление к свободе поддерживали силы.
Температура продолжала подниматься, солнце пекло, и кругом лед все больше приходил в движение.
