На мгновение задремала и вздрогнула, испуганно вскинулась: чья-то тень заслонила солнце.
— Доброе утро, красавица! Больно рано ты поднялась. Или поджидаешь кого?
Напротив, через кювет, на дороге стояли двое мужчин. Одного — круглощекого увальня в полотняной рубахе-косоворотке, перепоясанной ремешком через круглый живот, Фроська узнала сразу — прораб Брюквин. Второй ей был незнаком: худющий, долговязый, в зеленом габардиновом френче. Это он спрашивал, ухмыляясь в густые «моржовые» усы.
— Вот, однако, вас и поджидаю, — хмуро отвернулась Фроська. Идут, поди, на стройку спозаранку, ну и шли бы мимо. Нет, обязательно надо прицепиться. Начальство, а все равно повадки мужичьи, прилипчивые. — Или вы дорогу на плотину забыли? Вон она, за мостом вправо.
— Постыдилась бы, Просекова! — Прораб укоризненно покачал головой. — С тобой сам товарищ Денисов разговаривает. Парторг строительства.
— Ну и что как парторг? Или я партейная? — Фроська поднялась, взяла в руки торбу, собираясь в барак. Да и по времени побудка должна быть скоро.
— Подожди минутку, красавица! — Усатый бесцеремонно взял Фроську за локоть, усадил опять на завалинку. Сел сам рядом. — Пару вопросов к тебе имеем, ты уж не взыщи. Живешь-то здесь, в бараке?
— Ну живу…
— Ну и как, устраивают тебя бытовые условия? Или не все нравится? Говори по-честному, не бойся.
— А я не из пужливых, — сказала Фроська. — А что касательно этих самых, как ты говоришь, условий, так ничего, жить можно. Простыни, наволочки дают, кипяток тоже имеется. Только что грязи полно да клопов много.
— Парни по вечерам не бузят?
— Не… Комендантша до полночи на крылечке сидит. Парням ходу не дает.
— Ну а как насчет культурно-массовой работы?
— А уж это я не знаю, чего оно такое, — развела руками Фроська. Потом снова взялась за торбу, поднялась: — Ты меня, дорогой товарищ, не пытай, я тут новенькая. Живу-то всего без году неделя. Ты вон наших девок-бетонщиц поспрашивай.
— Верно она говорит, Михаил Ивановичу— вступился за Фроську прораб. — Таежница, один день всего проработала. Пусть идет, у них подъем через десять минут.
— Ладно, — согласился парторг. — Мы тут посидим перекурим, а ты, красавица, пойди разбуди да вызови сюда комендантшу. Скажи: бытовая комиссия пришла.
Ипатьевна как услыхала от Фроськи слово «комиссия», так обмерла вся, побелела, со сна, с перепугу принялась креститься левой рукой. Прямо в длинной ночной рубахе, босая и простоволосая, кинулась к двери.
