Во время массовой коллективизации Антон возвратился в родное село и вскоре стал вожаком молодежи. Этот период оставил самые яркие следы в его жизни. Может, потому, что в эти годы он пережил первые тревоги сердца. Детская дружба с Машей Барышник, которая не без его влияния отреклась от отца-кулака и пошла с комсомолом строить новую жизнь, могла вырасти в большое чувство. Но обстоятельства сложились так, что они остались только добрыми друзьями. Уезжая в совпартшколу, Антон полушутя, полусерьезно попросил своего друга Данилу Коняева: «Ты, Данило, береги Машу, не давай ее в обиду. Знаешь, как ей трудно приходится сейчас…» Годы разлуки сделали свое, и теперь между Машей и Коняевым сложились отношения более прочные, чем обыкновенная дружба.
«Оно и к лучшему», — думал Антон.
Наутро Лина Прокофьевна, жена старшего брата, хлопотливо готовила деверя в дальнюю дорогу.
— Береги себя, Антось, не лезь в лапы проклятущим шпионам. Они, окаянные, и убить могут…
— Для них это раз плюнуть, — шутит Евгений, подмигивая Антону.
— А ты не дури! — сердится Анна на мужа. — Человек на границу едет не для гулянки, беречься надо. Старые люди говорят, что береженого и бог бережет…
Детей у нее не было, и Анна относилась к Антону, словно к родному сыну.
— Шучу, Аннушка. Мы то с Антоном знаем, что такое граница. Беречься, конечно, надо, но главное, браток, — беречь границу. Ты почаще обращайся к старшим за советом, пока наберешься опыта…
Он смущенно взглянул на жену и умолк.
На станции провожали родные и друзья.
2
В дороге вспомнился командир учебного дивизиона училища майор Кузнецов, один из тех людей, встреча с которыми оставляет глубокие следы в душе на всю жизнь.
Как-то он в первый раз проводил занятия с курсантами по прыжкам на лыжах с трамплина. Заглядывая в снежную пропасть, все вздрагивают и смущенно пятятся к задним рядам — никто не осмелится прыгнуть первым.
— Не узнаю будущих пограничников. Неужели среди вас не сыщется смельчак, чтобы показать пример? — Он пробежал взглядом по рядам курсантов.
— Разрешите мне! — решительно шагнул вперед Антон.
Набрав скорость, он с замиранием сердца полетел над пропастью. На месте приземления кувыркнулся и потонул в снежном облаке. Наблюдавшие за прыжком курсанты ахнули: без ног останется! Но через несколько минут, напрягая все силы, чтобы не хромать на ушибленную ногу, Антон выбрался наверх.
— Разрешите вторую попытку!
Какое-то мгновение командир молчал, видно, колебался: в излишне звонком голосе курсанта послышалось ему что-то неладное, но глаза Антона просительно смотрели на командира, и он разрешил. По-разному можно воспитывать смелость.
