Потому что младшая – это было само веселье. Целыми днями она распевала беззаботно песенки, как канарейка. Не упускала случая разыграть домашних или слуг. Она была так мила, что её очарованию не вредила ни её безалаберность, ни неряшество. Отправлять ее в город за покупками или на рынок за едой матушка и экономка зареклись – такой мотовки свет не видывал. Сколько ни дай денег – промотает на ерунду все до самой мелкой монетки, и остается и семья, и прислуга без обеда и ужина. А ведь девушка-то уже на выданье. Уж пора бы и в разум войти. Но смех и пение ее были такими радостными, что тень печали улетучивалась с лиц родителей.
Оттого, что вкусы и характеры у сестер были такими разными, платья для предстоящего бала заказали разным портным. Разным парикмахерам были заказаны и прически. Разным ювелирам украшения. Нелегко пришлось тем, кто украшал к балу старшую сестру.
Старшая из близняшек – Матильда так замучила во дворце своими поучениями и слуг, и сестер, и родителей, что все старались по возможности с нею не сталкиваться. И поэтому первую карету, запряженную лучшими в их замке лошадьми, украшенными попонами с фамильными гербами, родители отдали старшей сестре – ворчунье Матильде и отправили ее первой. А ее сестер решено было отправить следом в другой карете. По дороге в королевский дворец Матильда всем была недовольна. И деревья растут не там, где им следовало. И птицы не в том направлении летают. И возница плохо правит. И дорога разухабиста, растрясла ее без всякого почтения. Словом, к дворцу она приехала совершенно раздосадованная. К тому же фейерверки грохотали и, рассыпаясь множеством огней, ослепили ее своей яркостью, как только она вышла из кареты.
Принц, совершеннолетие которого праздновалось с такой пышностью, сам в этот вечер выбегал навстречу гостям, приветствуя их. Тем более ни для принца и ни для кого не было секретом, что этот великолепный праздник очень удобный и ни к чему не обязывающий повод для смотрин и знакомства принца с невестами из именитых семейств того края.
Он подбежал к дверце кареты и с нетерпением молодости отворил ее. Красота Матильды поразила его. Он протянул ей руку и… Но чуда не произошло.
Увы! Ослепленная и оглушенная грохотом фейерверка, она приняла его за слугу. И, конечно, принялась ворчать. Матильда, принимая его за несмышленого лакея, в считанное мгновение успела сделать ему основательную выволочку. Так что он и слово вставить не смог, чтобы представиться и поприветствовать ее как истинный принц.
